Автор: And, (Послать личное сообщение) 23.07.2012 рубрики: лирика, Разное

 

Весна >>> 

Лето>>>

 Осень>>>

                            П.         ЗИМА НА РУСИ

 

                                    

Глава1.Ближний выезд

 

                         Еще был только ноябрь, но мело уже более недели, и свежий пушистый снег завалил почти по колено. Дворники ругались и начинали свою работу с ночи, техники на уборку улиц как всегда не хватало, машины с трудом преодолевали снежные наносы по городским улицам, а загородом буксировали  снег впереди себя, скатывались в кюветы и крутились на поворотах. День коротал, и от того становился особенно ценен. Любой выезд планировался с ночи, чтобы к световому периоду быть на месте и успеть войти в курс дела. Для этого в течение рабочей недели брались повышенные обязательства, как дома, так и на работе. Зато, оторвавшись, ноги только успевали мерить перелески, опушки леса. Наверно, это самый чистый период года. Воздух продут осенними ветрами, очищен снегом. Все неудобства, мусор и грязь скрыты от глаз белым покровом. А лесные тропы настолько невинны, что создают ощущение первоисследователя и следопыта, поскольку желающих посетить лес в это время становиться мало. Именно сейчас можно насладиться уединением и проникнуть в лесную жизнь. Открыть для себя белую книгу зимы.

 

 

           Сашка со своим приятелем Егором, таким же, как и он сам, большим любителем путешествий и разных времяпровождений на природе ехали на «Ниве» по дороге районного значения для первой вылазки по пороше. Собаки у них не было, но желание добраться до зайчика имелось. Для лыж еще рановато, а вот без них это был последний шанс в этом году. Два дня выходных представлялись глобальным и чудесным отдыхом от городской суеты и рабочего напряга. Невероятно сладостно уже последние два дня снились заснеженные просторы с занесенными деревнями, санями, лошадьми, охотничьими псами. Словом все то, что составляет представление об охоте из книжек Сабанеева, Бианки, Тургенева.

 

       Сборы на охоту это отдельная песня, которая поется в городе особенно приятно и долго. Набить патроны, обязательно зайти в «Охотник», даже если ничего и не нужно, перепроверить все снаряжение, зашить дыры в обмундировании, прочитать, обязательно пару рассказов из старых журналов, выбрать место мероприятия, приобрести путевки и многое другое. Весь этот процесс является для охотника ритуальным действом, похожим на ухаживание за девушкой.

 

     Вот, наконец, мы на проселке. Машину при поворотах носит, и разогнаться нельзя. Один раз даже закрутило и занесло на обочину. Хорошо там оказался сугроб, он-то и удержал от сползания и переворота. Еще двадцать километров и мы в деревне. Бросаем машину, наскоро перекусываем, снаряжаемся и в путь.

 

 

      Первые шаги с непривычки даются тяжело, но кромка ближайшего перелеска манит к себе магнитом. На подходе к кустам решаем разойтись по обоим краям до нахождения следа. Кусты бузины по краям перелесков покрыты шапками белейшего снега, и поднимающееся солнце играет разноцветными искрами на снежинках. Любое прикосновение к кустам и деревьям вызывает маленькую метель из этих искр. На душе благостно и светло. Наискосок и вихляясь, передо мной пролетает сорока, стрекоча, пугаясь и вместе с тем, как-то кокетливо маня за собой. Невольно дернулся, подался вперед, вскинул ружье и опустил. Слишком горячо ощущается каждая новая охота в начале выхода. Через десять шагов замечаю ночной заячий след, наполовину занесенный ночным снегопадом. На том краю свист — Егор дает понять, что он тоже что-то заметил. На всякий случай напрягся и стал внимательней вглядываться в окружающее. Хочется верить, что на тебя сейчас выскочит русак. Но время проходит, лесистый островок заканчивается, а я кроме продолжения цепочки следов больше ничего не видел.

 

-          Ну, что там у тебя?- кричит Егор.

 

-          Да, пара следов и все.

 

-          И я видел, он пошел в направлении фермы

 

-          Как? Пойдем? Или до следующего острова?

 

-          Чего там, возле заборов ходить! Пошли через поле.

 

-          Вон туда. К тому островку вдоль оврага. Давай ты слева, а я этим краем.

 

-           Угу.

 

Идем, меряем пространство. Попутно рассматриваем хорошо знакомую местность, про себя прикидывая «Куда бы  направить весь маршрут». Вон на березе как яблоки «висят» снегири. Удивительно эстетичное зрелище на фоне голубого неба и белого снега! Птицы переговариваются нежно посвистывая. Иду мимо куртины чернобыльника в надежде, что может, и там затаился заяц. Но нет тишина. Зато нахожу цепочку лисьих следов. Вот здесь она крутилась — мышковала. Потом пошла в том же направлении, что и мы. «Что ж отследим». На краю оврага, куда мы направились, следы стали встречаться все чаще. Здесь они петляли, накрывали друг друга и путались. Заячий, лисий и, похоже, собачий. Видимо какая-то бездомная шавка думала за зайцем погоняться. Но он ее легко надул, да и лиса не всегда его достанет. Видимо разошлись в разные стороны. «Надо ускориться, а то Егор уже на подходе к назначенному месту, а мне еще метров сто.» Не успел об этом подумать, как с того места , где мне входить в остров, вылетает беляк и начинает по косой уходить. Меня он не видит, видимо его спугнули Егоровы шаги и тот его не видит. На белом снегу его практически не видно. Ориентируюсь только по черным кончикам ушей. Меня он не заметил и, пробежав около ста метров, остановился или спрятался за бугорком, таким же белым как и он. «Есть шанс» подумал я про себя, и начал подходить, стараясь не производить звуков. На расстоянии шестидесяти метров он не выдержал моей стойки и сорвался…выстрел…еще прыжок.. и я потерял его из виду. На случай перезарядился, иду в заданном направлении в ожидании быстроуходящей мишени, но никого. Подойдя к тому месту, где был выстрел вижу следы от заряда и клок выбитой шерсти.»Значит все-таки зацепил». Выхожу на след. Прыжок, еще прыжок. Вот он. В пушистом снегу заметны только подошвы лап, все остальное полностью слилось с окружающей белизной.

 

-Дошел! — кричу Егору

 

Но тот уже все понял и  бежит посмотреть на ушастого.

 

-Хорош! Чего говорить!-

 

Восторг и добрая охотничья зависть, передаются мне в этом коротком выражении. Я на вершине блаженства. Стараюсь этого не показывать. Охотники люди серьезные и взрослые. Это только глубоко внутри они живут детскими и юношескими фантазиями и мечтами.

 

-Какой белый! Совсем не видно! Вот так и не увидишь, когда будет от тебя уходить по снегу.

 

-Точно! Жаль, что без собаки, а то бы сейчас послушали…

 

-Ну, давай, торочь добычу.

 

Прихватил лапы петлей веревки и закинул за спину наискосок.

 

Опыт заячьей охоты имелся, на моем счету к этому времени было, наверное, около двух десятков косых. Но радость от каждого удачного выхода не гасла и всегда испытывалась как первая. В нашей средней полосе редко бывает, чтобы беляки встречались в перелесках и тем более часто. Поэтому рассчитывать, что мы встретим еще одного поблизости, не приходилось. Тем не менее, прочесывание окружающих островков продолжилось. Следующий, находился в полукилометре от нас, на подходах к деревне Комово. «Кто занет»- думали мы-»Авось, да повезет»

 

           Поле форсировали без происшествий и начали обходить остров, который был существенно длиннее предыдущих, но достаточно узкий и одним концом практически соединялся с деревенской околицей. Дальше тянулась улица из десятка домов с сараями, а как продолжение переходила в группу коттеджей, за которыми начинался лес. На первых же шагах заметили следы зайца. Но не было уверенности, что это не тот самый, который висел за спиной. Дальше следы крутили в середине перелеска под кустами и выходили на другую сторону. Я свистнул, в ответ получил тот же сигнал. Еще через пятьдесят метров обалдел от увиденного, весь снег в кустах был изрезан траншеями, в глубине которых явно отпечатывались крестики птичьих лап. Сомнений не было это стая серых куропаток. Сердце усиленно забилось. Такая редкость в наших местах. Я ее не встречал уже лет двадцать. Слышал периодически от охотников, что кто-то видел их, встречал следы. Но чтобы самому встретить нет. Радость переполняла. Неужели не всех вытравили! Все-таки снова разводятся! Это радовало, поскольку действительно в наше время увидеть позитивные сдвиги в природной среде большая редкость. Прошел еще двадцать метров и вдруг из заснеженных кустов сначала четыре или пять, а за ними еще около десятка вылетели сами серушки. Как же они хороши в своем незамысловатом планирующем полете полукругом! Что интересно — даже руки не дернулись к прицеливанию. В мыслях не было стрелять. Дай Бог им сохраниться в зиме, от хищников, от браконьеров, от бескормицы! Поспешил к Егору рассказать ему об этой новости. Стал ломиться через кусты. Вышел весь в снегу. Он смотрит на меня и смеется.

 

-За тобой что, кабаны ломятся?!

 

-Да, ты себе не представляешь, что я сейчас видел! Там целая стая серых куропаток!

 

-Чего, серьезно, что ли!

 

-Без дураков. Пойди посмотри на их наброды! Штук пятнадцать..выводок…

 

-Да, это здорово. Только доживут ли до весны?

 

-Боюсь перебьют их как наст встанет.

 

-А у меня русак прошел. Далеко правда.. по перелеску чесанул, в сторону деревни. Надо пройтись по следу.

 

             След шел большими скачками опушкой, а затем неожиданно прижался к заборам, прошел всю деревню, и не снижая скорости направился через полосу кустарников в сторону замерзшей речки. Мы шли метрах в ста друг от друга, контролируя след, стали выходить на лед. Местами он похрустывал под снегом и это настораживало. Ближе к середине похрустывание прекратилось, и мы пошли смелее. Три-четыре шага, и вдруг Егор напрягся, попытался сделать шаг назад. Но было поздно. Хруст ломающегося льда и неожиданно нижняя часть его туловища исчезла. Провалился! Подходить нельзя.

 

-Ты как там? Выберешься?

 

-Угу. Здесь мелко.

 

Хрустя льдинами, Егор продолжил свое движение к берегу, и к счастью постепенно вышел на другой берег по отмели. Ему-то сильно терять было нечего. Мне пришлось идти крадучись. Хруст после середины вновь стал нарастать. Но это был не тот страшный хруст как при подломе, а всего лишь обламывались льдинки, которые образовались от изменения уровня в речке по краям. Правда все равно удовольствия это не доставляло. Подошел к Егору.

 

-Что там у тебя.

 

-Нормально! Повезло даже залил не сильно. Чуть-чуть один сапог. Даже выливать не надо. Хорошо, что мы бахилы поверх одели. Да и выскочить быстро успел. Не налилось.

 

-Ну, считай, с тебя причитается! Вот как нас твой русак умыть хотел. Теперь дело чести до него добраться.

 

-Пошли, при ходьбе лучше всего вся вода из сапога испариться.

 

Дальше след прошел вдоль прибрежной полосы, краем заскочил в лесок, вышел на поле и стежками полетел к перелескам. Отсюда открывался прекрасный вид на распадки, овраги и поля с перелесками километров на пять, а окаймлял все это зрелище еловый лес. В просматриваемой зоне виднелись шесть деревенек, которые органично вплетались в ландшафт. Однако было что-то, что не давало полного отдыха глазу, а  было инородным, непривычным, не русским. Приглядевшись, понял, что гармонию нарушали  четыре дачно-коттеджных поселка и Билайновская вышка. Только успели с Егором обсудить эту несуразицу, как со стороны ближайшего из поселков раздались звуки мотора, а через несколько минут показались два снегохода, которые на большой скорости чертили по полю, направляясь в нашу сторону. Было видно, что на обоих «Ямахах» находилось  по два человека с ружьями. На скорости пронеслись они мимо нас, обдав снежной пылью и запахом бензина. Судя по направлению эти «охотники» преследовали ту же цель, что и мы. Настроение упало. Но не от того, что кто-то обошел нас, а скорее от бесцеремонности и самоуверенности, от разрушенного зимнего утра, от разрезанной на части снежной целины и развенчанного сабанеевского настроения. Машины быстро исчезли из глаз, но еще долго было слышно звук их моторов, а через пятнадцать минут, когда мы уже шли вдоль перелеска, к которому стремились, раздались частые выстрелы. Впечатление было такое, что группа спецназовцев отбивалась от превосходящих сил противника. Каждый из четырех автоматов выпустил все, что в нем было. Нам ничего не оставалось, кроме, как идти в своем направлении по проложенной колее с понурыми головами. Приближаясь к концу островка,  я вдруг увидел, что кто-то вылетел из-под куста и кинулся влево через лесополосу. Не успел сделать и трех шагов в направлении зверя как вдруг услышал выстрел, за ним другой…тишина… и голос Егора «Дошел». Пробираюсь через кусты и деревья, выхожу на другую сторону к приятелю. Он уже стоит метрах в двадцати от перелеска и держит за задние ноги громадного русака. Улыбка до ушей не сходит с его лица.

 

-          Смотри какой! Где он такой отъелся, как овца.

 

-          Да, давненько таких не видел. Как с фермы.

 

-          А  я смотрю, от тебя вылетает и по полю наперерез пошел. Метров сорок до него было. Ну, я приложился и стукнул. Он даже не дернулся.

 

-          Славный трофей! Ну, теперь и ты с полем! Главное смотри, только снегоходы проехали, нашумели, а он затаился лежал. Не столкнули они его. Значит не все еще под них ложится.

 

-          Да, а я уж расстроился, думал конец охоте! А тут такое! Не зря за ним прошлись.

 

-          Ну, теперь куда отправимся?

 

-          Особенно выбирать и не из чего. Справа глухой лес, слева речка и опять переход на ту сторону, а вперед — значит по снегоходной дорожке, за «новыми». Вон к тем перелескам.

 

-          Честно говоря, не очень то хочется. Слишком это как-то не романтично! Хоть и вижу теперь, что не факт после них охотиться в пустую.

 

-          Давай, пройдемся еще немного. А там посмотрим.

 

           Идти было по колее легче, но настроение до конца так и не восстанавливалось. Тем более, что звуки моторов, где-то далеко впереди продолжались и в поле зрения периодически на холмах между перелесками выскакивали снегоходы. Шел и про себя думал, что вот только один день из всей зимы, а по этому небольшому охотничьему маршруту один за другим прошли стрелки. Сколько еще их будет за эту зиму на этой территории, сколько зайцев они убьют?.. Или стрелять будет уже не в кого ?.. Ведь вот, в этом обозрении сколько населенных пунктов. В каждом из них по два-три местных охотника, а в коттеджах считай в каждом доме по нескольку ружей. Целая армия любителей пострелять. А зайцев сколько на этой же территории? Да не больше десятка. Грустно стало…Радость от первых охотничьих восторгов поуменьшилась.

 

Вот следующий перелесок прочесанный снегоходчиками. Идем по нему. А вот и натоптанное место, где стрельба шла. Гильзы кругом валяются. Местами видны какие-то соринки… Да нет, это пух.. а вот и наброды куропачьи. Так вот кого расстрельная команда била! Это была та самая стайка, которую спугнули мы раньше. Вот и подтверждение наших размышлений о длительности существования этой птицы в нашем регионе. Постояли  с Егором, головами покачали. А что с ними сделаешь. Они вон уже где, да и полномочий у нас никаких на этих богатых браконьеров.

 

-Ну, чего мы им сделаем?-сказал как бы оправдываясь Егор — Если только в войнушку поиграть, так и все одно перевес на их стороне.

 

-А егеря и охотоведы? Где они? Всех, стреляющих нынче не отследишь. Там ружье, там петарды, там карабин, а где и пистолетные звучат. Да если и узнаешь где. Пойди догони их пешком, на «Ниве» или в лучшем случае на «Буране». Да ни за что! А догонишь такую команду, что воевать или сразу сдаваться? А если и задержал, если сумел и оружие изъять, потом звонки сверху замучают… Деньги решают все…

 

-Чего теперь ждать-то! Конца света, что ли?

 

-          Да нет, конечно. Бог не выдаст, свинья не съест. Думаю единственный путь — не благосостояние людей поднимать, потому, как в некрасовские времена у бедных крестьян и то совесть была и в неположенное время да в неположенную дичь за грех считали стрелять, а сейчас все можно. Так что,  воспитывать сердца человеческие в вере, в законности, в совестливости не зависимо от положений, званий и финансовой мощности. Потеряли люди русские культуру жизни, которая существовала даже в самых глубоких деревнях, и учить их этому не надо было. Приходили пешим ходом в Москву или Петербург, грамоты не знали, но как быть учтивыми с людьми, как родную землю оберегать и не гадить, знали все.

 

-          Я думаю, прежде, чем этого мы дождемся, осерчает матушка земля. Да даст нам всем хорошую взбучку! Да по делом!

 

-          И то верно. Не даром об этом все старцы говорят.

 

          Так, не сговариваясь двигались мы через поля к дому, не заглядывая ни в кусты, ни в перелески. Проходя через деревню, увидали соседа  Ивана — мужика лет сорока.

 

-          Привет, Иван. Как живешь!

 

-          Да, ничего. А вы смотрю с охоты! Ну, чего у вас там… Зайчишки.. здорово!! Я тоже бегал раза три. Двоих убил.

 

-          А мы представляешь, куропаток серых видели?

 

-          Ну, я их уж третий год как бью. По одной-две. Давеча на огород прилетели.. Смотрю, птицы какие-то по земле ходят. А это они рябину дроздами сбитую подбирают. Я за ружьем, да на улицу, а они вон в те кусты перелетели. Подошел к ним, одну сбил.

 

-          Вань, нафига они тебе. Не жалко… Мало ведь стало совсем их… Пусть разведутся.. Их ведь и всех перебить труда никому не составит..

 

-          Не твое с…. дело, сам знаю, что делаю. Тебе что ли оставить их? А то может  тем в коттеджах!?

 

-          Да они уж сегодня конкуренцию тебе составили… Всю стаю расстреляли…

 

-          Вот и я говорю!…Они каждое воскресенье  катаются здесь, да лупят все подряд. А мы, что с носом оставаться должны?..А то и еще из Борового такие же приезжают, так они все вместе гоняют.

 

-          Ну, что сынам-то твоим останется?

 

-          А им и дела нет.

 

-          А другим, а природе…?

 

-          Вы че… малохольные, что ли?

 

-          Пошли Егор, чего с ним лясы точить! Вот видишь откуда все берется! Вроде и местный, должен душой о родине болеть. Ан шиш!

 

   В таком настроении пришли домой. Ноги, несмотря на относительно небольшой маршрут, гудели с отвычки. Да и живот стало подводить при виде дома. Из трубы баньки поднимался дымок, что свидетельствовало о предстоящем расслаблении в тепле. Сосед-пенсионер Николай, зная любовь Сашки к этому делу всегда при возможности, понимая, что тот заскочил на выходной, старался ублажить. Тем более, что в ответ, Саня добрая душа, всегда воздавал сторицей.

 

-          Ну, Коля, ныне попаримся!

 

-          Да отведи душу! Небось устали, намахались!

 

Хотелось отойти от последних неприятных впечатлений, но остановиться уже не мог.

 

-          Устать-то устали, да не по доброму.

 

И рассказал ему все события сегодняшнего дня.

 

-Ну, ребята, времена-то не те стали это вам и говорить не надо. Но только вот старые охотники, которых я знаю из местных давно охотничать не стали. То же, что и вы говорят. Жалко бить, когда так мало осталось, а стрелков до нельзя расплодилось, да еще на технике современной, да без обучения и понимания к охоте. Нельзя только брать, и отдавать нужно. Раньше, чтобы в охотники вступить, заработать надо было, работать в хозяйстве, подкармливать зимой зверье, ходить со старшими на охоту для обучения, экзамен сдавать. Сейчас-то, все покупается. И оружие в неверные руки попадает.

 

           Попарились мы в баньке, отошли чуток, чаю зверобойного с мятой напились. Хорошо! А после парной в пушистом снегу поваляться, до покалывания по всей коже, когда пар валит с раскрасневшегося тела и кажется, что нагишом можно бегать и бегать. Но проходит минут пять-десять и начинает тянуть назад в парилку, да поближе к каменке, да с веничком.

 

       Вышли к столу, как заново народившись. Наварили себе гречки с тушенкой, да жаренным луком. Достали из погреба холодные соленые огурцы и захрустели под кружечку пива.»Ох, душевно!»

 

      Спали светло и крепко, как младенцы, без сновидений и проснулись за час до рассвета, как и требовалось. Сварили себе пельменей со сметаной, побаловались кофе с  деревенским молоком и вышли на морозец. Сегодня щеки щипало куда коепче вчерашнего, пришлось даже уши у шапки опустить. Вокруг лица на шапке и воротнике от дыхания быстро образовался красивый белый ореол из инея. В этот раз. чтобы не ходить по одним и тем же местам, направились в сторону Митрохино. Там имелся обильный кустарник вдоль залива озера, а за ним шли перелески, сосняк и далее смешанный лес с преобладанием елей. Как только развиднелось и мы подошли к кустарнику, то поняли, что делать здесь будет нечего. Вся территория была густо изъезжена вдоль и поперек снегоходами, причем местами прямо через кусты. Поле также было исчерчено, как-будто здесь играли в крестики и нолики.

 

-Что будем делать, Сань?

 

-Ну не здесь же ходить! Давай в лес, там им не пройти.

 

-Вот и я хотел тебе предложить. Может там душа отойдет?

 

         За полчаса добрались до опушки леса и по бывшей лесовозной дороге внедрились в шишкинский лес. Один вид перекрывал другой. Красные стволы мачтовых сосен с насыщенно зеленой кроной на фоне голубовато-белого снега и пестрые березы создавали ощущение нетронутой первозданности. Каждая точка на снегу привлекала внимание, как возможный объект исследования. Вот лежит лущеная шишка, судя по обчищенному стволику — это работа белки. А здесь за деревом и следы есть, она передвигалась от дерева к дереву, видимо обследуя свои, да и чужие схоронки. Вот рядом их пересекает цепочка мелких мышиных следов. Возможно, эти грызуны уже опередили хозяйку в поиске кладовых. Мы с Егором разошлись метров на сто в поисках заячьего следа. Когда идешь по лесу каждый звук, шорох, особенно зимой, отдаются рефлексом настороженности в охотничьем сердце. Вскинул ружье…а там дятел перелетел. Скрипнуло дерево или треснула на морозе кора…все мерещится, что кто-то рядом движется. Но вот наконец и сигнал из лесу. Егор свистнул и я заспешил к нему. В участке перехода сосняка в смешанный лес пролег свежий, возможно только, что стронутый след зайца. Это то, чего мы и ждали. Бросаем на спичках кому идти. Попало на Егора, и он, особенно не скрываясь, и даже слегка пошумливая, пошел тропить. Я же остался и стал распутывать след, который был рядом, зная, что все равно у меня есть около пятнадцати минут. В том месте, где я начал его изучать, заяц уже шел на махах и странным казалось расстояние между прыжками и большой размер каждого отпечатка. Во всех книгах по охоте на картинках так просто показано отличие следа беляка от русака, по длине следа и характерной особенности расположения лап. В жизни как обычно, все не так-то просто. Передо мной по всем канонам был след русака, но откуда он здесь в центре леса, его среда обитания перелески и поля. Это означает, что хреновый я следопыт. «Ладно… ну посмотрю хотя бы, что он здесь делал?».. Иду в пяту… Здесь шаг укоротился… а вот тут, в густой поросли мелких елочек он и сидел… видимо, это его место лежки на день. Пришел бы вечер и он пошел бы на поиск пропитания. Но мы его столкнули, и теперь мне надо найти место где его подкараулить. Беляк обязательно сделает небольшой круг и пройдет невдалеке от места лежки. Нахожу удобное место между двумя деревьями, здесь я закрыт с двух сторон, зато хороший обзор, за исключением участка еловой поросли, который тянется метров на двадцать-тридцать. Надеюсь, что зайцу не удобно будет идти через густые елки. Устраиваюсь, оглядываюсь, притираюсь к своему месту… пятнадцать минут прошли уже давно… тишина… Неужели не пошел на круг?… а может прошел стороной, а я не заметил? … Вот уже и полчаса… Топот слева… кто это?… собака?.. ближе… через поросль елочек… вот он серо-рыжий.. крупный русак… неспешно прыгает. Трясущимися от нетерпения руками поднимаю ружье и почему-то, почти не целясь, стреляю… Заяц в прыжке летит кубарем почти мне под ноги… пытается вскочить… бьется. В этот момент я стал совершенно дикий… бросился на зайца схватил его и начал душить… На самом деле заяц был бит насмерть, но боязнь потери столь долгожданной добычи превратила меня в момент кульминации в такое же дикое существо, которое якобы зависит жизненно от удачи на охоте. Я его рассматривал, гладил, изучал, потом только сообразил крикнуть сорвавшимся голосом Егору «Дошел!» Но он уже появился вдалеке и начал уже оттуда рассказывать, как его этот «мерзавец» помотал по чащобе и буреломам. Больше всего нас обоих удивило именно то, что это был русак и в глубине леса. Может действительно его загнали сюда условия жизни, когда постоянно снуют снегоходы и не дают нормального существования русакам и куропаткам. Тогда это большое благо. То есть русаки приспосабливаются и к этой технократичной браконьерщине, они мудрее  людей с их «протезами» в виде машин и снегоходов, вместо ног, которые охотнику дают еще и здоровье.

 

       Мы гуляли по лесу еще часа три. Находили следы зайцев, но уже не такие свежие и потому не тропили их. Встретили в двух местах рябчиков, но промазали, попугали соек, двух из них мы сбили и устоили себе охотничье угощение. Ободранные тушки присолили, поперчили, натерли чесноком, насадили на прутки и под охотничьи воспоминания коптили их на набольшом костерке под кроной большой ели,а потом лакомились дичью с черным хлебом под глоток коньячка из маленькой фляжки, перепачкались в угле, как чертята. Какой лесной уют, в этом мероприятии! Какое сближение с тем, что является нашей родиной! Нашей национальной атрибутикой! Вот они борзые! Вот они егеря! Вот они розвальни с «необъятной добычей»! Конечно, это фантазии, но пусть они будут! Пусть будет та, хоть и маленькая, но крепкосвязующая стезя нас с нашими прадедами и матерью-природой!

 

 

                                      Глава 2. Перволедье.

 

 

            Минус десять держалось по ночам уже пять дней, а душа торопилась и звала: «Уже пора! Местные точно ловят. Надо было не ждать выходных. Отгулы брать, а то и отпуск — это же перволедье!» В четверг кинулся в зоомагазин — крупного мотыля нет, конечно, я не один такой умный. Взял мелкого — обойдемся, не впервой! Со всеми, кто меня мог понять переговорил, обсудил возможные маршруты. Но решился как всегда по максимуму для выходного дня, поехал на водохранилище. Есть у меня там свои потаенные места, да и переночевать есть где, да и баня к вечеру будет. Удочки проверены уже две недели назад, все подогнано и перевязано. В целом расчет идет на окуня, а от этого и оснащение: одна удочка для блеснения с балансиром синего или зеленого цвета, две удочки с кивками оснащенные мелким вольфрамом черного цвета и средним крючком поострей и позацепистей, на всякий случай одна поплавочная удочка для средней глубины и одна с тандемом «чертей» среднего размера — когда совсем глухо.

 

 

           До дома добрался без происшествий, затопил печку, расчистил дорожку для себя и для машины, натаскал воды, чтобы жене было из чего супчик приготовить. Заснул поздно — ждал пока угли прогорят, а то прошлым годом с сыном так же приехал, поспешил, и угорели — еле утром сосед нас откачал, печка-то сырая от длительного неиспользования. Утром по морозцу с наточенным коловоротом двинул к намеченной точке в третьем заливе. Я уже знал, что именно там, на отмели в глубине залива, именно в первую неделю ледостава бывают удачи по окуню.

 

      Пока шел, несмотря на мороз, разогрелся так, что весь мокрый. Это не дело! Расстегнулся, немного проветриться и обсохнуть, иначе потом замерзнешь. Ну вот, и залив. По колено в снегу форсирую прибрежные камыши и выхожу к середине залива. Еще темновато и насадить мотыля не возможно. Решил начать с балансира на самой мели, поскольку в прошлом году это имело серьезный успех. Сверлюсь в пяти метрах от прибрежной травы, ищу дно. Пять сантиметров лед, пятнадцать воды, цепляются водоросли.  Перехожу чуть дальше — глубина та же, водорослей нет. Начинаю игру. Взмах… ожидание, взмах… ожидание… На десятом взмахе резкий удар, непривычная по этому году, резковатая подсечка…  короткая тяжесть, удар по льду… и кусок лески болтается в моих руках. Слишком мелко для удачных подсечек балансиром. Уже не первый раз такое. А часто отбиваются или загибаются крючки. Надо переходить глубже или перестраиваться на мормышку. Еще темновато… Просверлился ближе к середине заливчика, глубина около метра. Опускаю новый балансир, ищу дно… вот оно… не понял?… удар… подсечка… есть. Вытаскиваю, на мой взгляд, крокодила — в нем грамм триста. Тороплюсь не упустить момент, видимо подо мной стая. Бросаю повтроно… три взмаха… висит.. но поменьше.. около двухсот грамм. Таким образом повторяется раз семь. Я уже доволен, но клев не кончился.. окуни подходят стукают блесну, но не берут. Надо что-то менять, перехожу на мормышку. Мелкого мотыля кучкой прикладываю к крючку и обматываю его несколькими витками капроновой нити от женского чулка. Этот метод безотказен. Опускаю… леска не дошла до дна… провисла.. подсекаю… начинается возня.. то вниз, то вверх, то в сторону. Леска-то в три раза тоньше, дернешь — оборвешь. Наконец подвел, кажется, что не меньше килограмма, на самом деле, как и первый грамм триста, но работы с ним, а значит и удовольствия в два раза больше. Перенасаживать такую насадку можно через пять-шесть рыб, поэтому сразу опускаю и продолжаю вытаскивать окуней по сто-двести граммм. Вот и пятнадцатый… Забрасываю… тишина… качаю.. дразню… не берет. Думаю уже встать, просверлиться где-то рядом, но кивок на подъеме задерживается, я подсекаю, чувствую кирпич, который не сдвигается с места… легкий рывок … остаюсь без любимой вольфрамовой. Кто это? Хороший окунь или щучка на мелководье забрела? Остается гадать. После этого поклевок нет. Отошел метров на пять, сверлюсь, пробую… есть.. на балансир, но поменьше, около ста грамм. Это повторяется раз десять-двеннадцать, дальше пошла мелочь. Еще две-три лунки ближе к другому берегу приносят по два-три небольших окушка. В одной из лунок непривычная дробная поклевка и вытаскивается плотвица с ладонь. Это радует своим разнообразием. Люблю, когда есть разнообразие в рыбе, особенно из одной лунки. Но это не повторяется. Решаю вернуться на первую удачную лунку. Опять начинаю с  балансира. Все повторяется почти с точностью до рыбки. В ажиатации такой жорной рыбалки не замечаю, что где-то в тридцати метрах от меня уже сидят два рыбака и то же что-то полавливают. У меня уже в пакете около пяти-шести килограммов, а сейчас всего около одиннадцати, то есть два часа рыбалки. Я весь в нирване от удовольствия и предвосхищения, сколько я еще наловлю. Но не даром говорят, что нельзя хвалиться и «делить шкуру не убитого медведя». На этом клев закончился, как по движению волшебной палочки, при чем во всех лунках одновременно. Да и у мужиков, которые сидели в стороне, произошло все то же самое. Походил, покрутил лунки вокруг, менял мормышки и балансиры — как-будто рыбы здесь и не было. Через час пустого времяпровождения начинаю замечать, что я упустил главное в рыбалке — я не обратил внимание на то, что меня окружает. А вокруг стояла красотища — залив в обрамлении высохшего желтого камыша, а за ним рельефно выделялись черные кусты бузины с ажуром из намерзшего инея. Как-будто специально созданная картина для любования чудесами природы. Уже от одного этого становилось чисто и радостно на душе. А присовокупляя тяжесть образовавшуюся в моем сундуке и вовсе становилось хорошо.

 

 

           Полюбовавшись окрестностями и побродив по кустам, решил поискать рыбацкого счастья в других местах. Вышел на основной плес к глубине около трех метров — пусто, перешел на пять-одна поклевка- маленький окушок и все. Что если поискать у русла? Пошел, просверлился недалеко от лещатников на девяти метрах, достал «чертей» и начал медленную игру с подъемом. На третьей поводке кивок «зацепился», и рука почувствовала существенную тяжесть, которая не очень-то хотела поддаваться. Мы с ней спорили… я уговаривал… она не хотела. Наконец медленно пошла. Последние полметра жертва начала ходить из стороны в сторону и у кромки льда, коснувшись его, плавно отпустила крючки и стояла. Я смотрел на почти килограммового желтого леща, который стоял в пяти сантиметрах льда. Можно было бы его схватить, но удержать и вытащить голой рукой в узкую лунку… нет, это не возможно. Лещ начал медленно поворачиваться и как-бы нехотя тонуть. Вспомнив про себя все поколения этого нахала, я перенасадил личинок репейной моли и опять опустил насадку в глубину, честно говоря, не очень-то надеясь на успех. Однако уже при второй проводке кончик кивка вновь дрогнул, и подсечка была произведена вовремя. Кто-то болтался там, в глубине, а я торопился вытащить добычу до того как она опять очухается. В этот раз завершение процесса было удачней, но экземпляр существенно уступал предыдущему, потом я узнал, что в нем было около полкило. Больше поклевок здесь не было. Стал ходить искать, на третьей лунке вновь зацепил двух подлещиков, а затем пошли мелкие ерши, пришлось перебираться дальше. К двум часам у меня было уже штук пять подлещиков и мне захотелось посмотреть, что же делается на меньших глубинах. Вышел ко второму заливу, там сидели человек пять рыбаков. Судя по их позам и движениям, поклевки были. Подошел, метрах в пятнадцати прикинул возможное место и опять достал балансир. Стучать по нему начали сразу, но подцепить никак не удавалось, и после трех неудачных попыток окуни отошли. Пришлось вновь поменять снасть на мормышку с кучкой мелкого мотыля и работа пошла… За час с небольшим на трех лунках было поймано штук пятнадцать до ста грамм и пара грамм по двести окуней. Я был удовлетворен первым днем рыбалки в этом году и, не дожидаясь темноты, отправился к дому. Здорово! Мне повезло!

 

         Дома уже ждали жена, баня, борщ и «Чешский стандарт».

 

              На следующий день маршрут был составлен по другому краю водохранилища, от большого залива с речушкой, впадающей в него, через горловину с выходом на главный плес и минуя малые заливы к дому. Утро было такое же морозное, немного подсыпало снежной крупкой. Сразу спустившись с берега на лед, отошел метров на пятнадцать и проверил. Глубина сорок сантиметров  вместе со льдом, но цепляется трава. Вытащил одного стограммовика-окушка и тишина. Перешел метров на десять, еще попытка. Еще два таких же. Двадцать метров вперед к середине залива, здесь уже метра полтора. Пробую… тихо… десятый.. пятнадцатый взмах…тычек. Кто-то стоит здесь, наверное, судя по удару мелочь. Хотел уже уйти. Посмотрел в сторону.. удар по руке и удочка летит по льду. Кидаюсь за ней, хватаю, но там уже пусто. Вот это был удар! Пытаюсь себя успокоить, продолжаю играть балансиром.. терпение гаснет… опять собрался уходить.. но вот, наконец, и толчок.. подсечка.. есть, но не тот, кого я ждал, всего грамм на двести. Опускаю.. пробую.. опять удар, еще такой же. Восемь раз опустил, столько же вынул.. затихло…Через пять минут ожидания попадается маленький окушок, что свидетельствует о целесообразности перехода на другое место. Еще в двух местах ловлю по пять-шесть окуньков. Надоело.. хочется чего-то особенного. Решил посмотреть, что это там собралось на яме у выхода из залива человек тридцать. Иду через весь залив, нигде не останавливаясь. У лунок прыгают только что пойманные плотвички по десять-пятнадцать сантиметров. Нет, это не моя добыча. Здесь около четырех метров, надо искать либо глубже, либо выходить на мель. Пошел вдоль русла ручья. Здесь он делает изгиб вокруг полуострова, на котором весной гнездятся чайки и кулики. Сейчас это белый взгорок длиной до двухсот метров, вдоль него перешеек с глубинами от одного до четырех метров. Здесь иногда, особенно по весне бывают хорошие поимки плотвы. Решил попробовать у самого берега. Сверлюсь в трех метрах от берега, глубина не более тридцати сантиметров. Лучше пробовать на мормышку. Опускаю прямо в отверстие среди шуги, чтобы не сильно засвечивать лунку. Дробное потряхивание у дна и, почти аналогичный, дробный ответ. Думал, что мне показалось, но подсек. На крючке заходила сильная рыбина. Сразу тянуть нельзя, у меня на удочке всего ноль-двеннадцать, а глубина маленькая. Пытаюсь бороться, рывки потихоньку гаснут. Вот красавица и на льду, это блестящая с красными перьями плотвица поболее ладони. Своим сопротивлением много удовольствия доставила.. поигрались! Больше здесь не клюет. Перешел на десять метров дальше вдоль берега. Та же глубина, опять поклевка похожая на предыдущую, еще одна плотвица, но почти вдвое меньше. Сменил еще три таких же лунки — результат еще две плотвицы грамм по сто пятьдесят. Но, что характерно, в каждой лунке не более одной рыбки.

 

         Вышел из горловины к основному плесу. Здесь собралось народу, человек двести! Одних машин насчитал сто двадцать на берегу. Сидят на пяти-десяти метрах соединения русла ручья и основного водоема, кормят, кто во что горазд. Кругом термосы, кормушки, удочки, а также грязные газеты и целофановые пакеты и сумки, газеты, консервные банки, пачки от сигаретт, коробки от «Доширак», пластиковые бутылки от воды, пустые бутылки от водки почти у каждой лунки и висит в морозном воздухе подобие русского языка. Эта картина наблюдается уже лет десять. Раньше встречались подобные явления, но они подвергались осуждению, а приехавший рыбнадзор штрафовал виновников на хорошую сумму. По окончании каждого дня такой рыбалки сотни килограмм такого мусора уходят под снег, а в результате на дно по весне. Какие же метровые отложения бутылок в водозаборном водоеме, где питаться рыбе, если все дно зимовальных ям покрывает стекло, пластик и целофан. Да есть с чем сравнивать культуру чухонцев с великоросами. Был в Финляндии несколько лет назад, так не только чистота внешняя водоемов их интересует, а состояние качества воды. Для этого в городах собирается яичная шелуха, как адсорбент, и опускается на дно водоемов. Им почему-то важно сохранить чистую воду и обильную рыбу для себя и своих потомков. Постоял, посмотрел на эту люмпенизированную рыбалку, хотя люмпен ныне с эхолотами, а в «Лэндкруизерах» все отполировано и не дай Бог пылинку увидать! Погоревал про себя, но не смог сидеть рядом. Удручало зрелище!

 

            Ушел в сторону на полкилометра, нашел самое тихое место на неглубоком плесе, и решил просто посидеть отдохнуть, ни на что особенно не рассчитывая. Когда-то раньше ловились здесь небольшие окуньки. Ну, думаю, в середине дня сойдет и их половить. Поставлю-ка я удочку и перекушу. Опустил мормышку на дно, установил кивок — три метра. Бутерброд достал… но откусить не успел… кивок стал медленно подниматься…схватил удочку… подсек и вывел полкилограммового подлещика. Опустил насадку вновь и опять приготовился к еде… но опять та же ситуация.. и еще один поменьше задвигал хвостом на льду. После четвертого, поклевка стала не такая уверенная, а вроде как  кто теребит, но не заглатывает. Пару раз промазал, на третий вытащил плотвицу чуть меньше ладони. За ней было еще четверо подруг, а затем пошли окушки грамм по сто. Затишье около десяти минут без поклевок показалось часовым, после этого кивок чуть придавился и застыл. На всякий случай подсек, и чуть не вспотел. Сильная рыба, но не резко стала плюхать на леске в разные стороны. Ощущалось крайнее напряжение снасти, но рыба постепенно сдавала сантиметры. Когда ее подвел ко льду, пожалел, что не взял багорик. Полукилограммовый окунь с раскрытой пастью еле входил в лунку, держась на «честном слове». Варежку пришлось макать до конца, захватывая этого красавца под жабры. Зато когда он был уже снят с крючка, восторгу не было предела. Добыча лежала на животе, растопырив все плавники с частоколом иголок, равномерно хлопала ртом и периодически переворачивала хвост из стороны в сторону. Чудо! Подводный гренадер! Как только выдержала его леска с маленькой мормышкой!

 

 

            Ловля продолжалась до сумерек из одной лунки без подкормки. Чередовались подлещики, плотва и окуни и только на стоячую кивковую удочку. В общей сложности улов не уступил предыдущему дню. Собрался и отправился к дому с счастливым ощущением добытчика и знатока рыбьего племени. Правда, оставалось камнем на сердце отношение наших любителей природы гадить, где сами отдыхают, пьют и едят и, что особенно  страшно, детям своим показывают.

 

 

                                                  Глава 3. Тайга.

 

          Ехали около семи часов. Трассу прошли хорошо, на районной дороге ехать можно было только посередине, плохо очищена. Как только пытались уступить дорогу встречным машинам, нас начинало заносить, тормозить нельзя было и вовсе. Через триста пятьдесят километров вышли на дорогу местного значения, но существенно хуже не стало, только на хороших подъемах приходилось давать газку заранее, чтобы влететь на горку, иначе стянет к самому подножью или будешь скользить почти на месте. Когда рассвело, проезжая ельником с дороги спугнули рябчика, видимо подбирал мелкую гальку, и души наши окрылились, сами мы засуетились, стали прикидывать, что-где лежит в рюкзаках. Их было трое: Сашка, Егор и приятель помоложе, Андрей. В этот раз они решили, что зимняя охота должна проходить все-таки не на фоне дачных мест. Взяли по три дня отгулов, плюс два выходных на дорогу туда-обратно, должно хватить поразмять косточки.

 

 

          Часам к одиннадцати приехали к «деду». Из трубы дома, привычно поднимался дымок, в хлеву мычала  еще не доеная корова, а во дворе, как-будто специально для них дежурила Вьюга. Эта серо-белая западносибирская лайка была Сашкиным любимым напарником по таежной охоте. Увидев ребят, выходящих из машины даже с зачехленными ружьями, она поняла цель этого появления, и в восторге извивалась и суетилась под ногами, показывая, что только их и ожидала для выхода в лес. На пороге встретили тетку Тоню, которая спешила с подойником в хлев.

 

-Ну, проходите, проходите. Там дед все покажет.. Все на столе, кушайте! Небось сразу и в лес побегете?! А я вот только из деревни пришла, надо корову доить.

 

-Спасибо, теть Тонь! Разберемся.. не впервой!

 

-Ну, Ну!

 

        Отворив дверь в комнату, все трое вошли, столпились в передней в ожидании хозяина. Тот, услышав гостей, уже кряхтел вылезая из-за стола где занимался какой-то ремонтной работой.

 

-          Хорошо, ребята! Молодцы, что надумали! Поразмяться стало быть захотелось!? Ну, здорово, здорово!

 

-          Привет, дед! Вот, видишь нас сколько! Не стесним тебя?

 

-          А чо мне-то! Сена в сарае на всех хватит!

 

Любил он пошутить так, пытаясь увидеть испуг в глазах городских чистоплюев. Но чистоплюи оказались не пугливые, а Сашка хорошо знал, что лучшее место в доме всегда предлагалось гостям.

 

-Сань, ну как вы там?

 

-Да ничего дед, по-старому. Давай вечером поболтаем, а то ребята копытом землю роют. Хотят с ружьишком побегать.

 

-Тоже верно. Давайте перекусите, да и двигайте в лес. Вон на шестке молоко топленое, на сковороде картоха осталась жаренная. Ты на плиту поставь, яичком возьми залей. Да поешьте!

 

-Спасибо дед… Давай мужики, все в работу.

 

За десять минут вытряхнули все из своих котомок, подогрели чайку, закусили горячим и стали экипировываться. Зима все-таки! Сашка был традиционен — валенки с чунями, свитерок шерстяной из Теберды, да старый ватник с меховым воротником. Егор был в импортных бахилах до колен с теплой вставкой из войлока, да охотничья камуфляжная куртка. А Андрюха решил выпендриться, одел современные высокие гортексовые ботинки, а сверху брюки и куртка тоже их мембранного материала «Коламбия». Все трое приготовили охотничьи лыжи, Егор привез свои очень широкие «Тайга»,легкие и короткие, на них удобно разворачиваться в лесу, а у других были дедовы старые, обычные «Лесные», но Сашке как местному старожилу, достались подбитые лосиным камусом. Команда выстроилась гуськом и тронулась в путь. Вьюга уже унеслась в сторону леса и крутилась там перед входом, ожидая своих спутников, Сашка шел впереди, за ним Егор, а Андрей в силу молодого пыла пытался идти параллельно, но сбивался и вновь пристраивался сзади. Вокруг расстилались слабовсхолмленные просторы с лесами и редкими куртинами полей в основном вдоль дорог к бывшим деревням, которые исчезли с лица земли лет десять-пятнадцать назад. Ровный иссиня-белый снег покрывал равномерным ковром все, чего касался глаз, только по всем сторонам горизонта выделялись темнозелено-черные лесные массивы, а в юго-западном направлении вдоль русла речки уходили таежные распадки, которые выглядели как настоящие сибирские. В воздухе повисла звенящая тишина. Снег еще был не слишком глубоким, всего в полсапога, правда, у опушек собирались наносы, в которых вполне можно было утонуть по пояс.

 

         Троица подошла к ближайшему перелеску, переходящему в лес. Здесь летом проходит дорога к цепочке бывших лесных деревень, правее от нее пойдут тропы в черничник среди елей, а следующая через череду полян и ельник к болоту. Слева от дороги за небольшим полем начинался овраг с перелеском, плавнопереходящий в плотный смешанный лес с густым, почти непроходимым подростом. Настал момент выбора: идти вместе или порознь и на что настраиваться. Сашка как наиболее опытный, почти местный охотник получил приоритет в команде.

 

-          Мужики, вместе идти с одной лайкой, это значит, один стреляет, другие тащатся за ним. Может, повезет кто-нибудь и выскочит. Но на лесной тропе без перехватов и без гончей шансов мало, только если тропить по опушкам самостоятельно без учета собаки. Другой вариант, выбрать каждому свою тропу и рассчитывать на удачу. Кто услышит собаку ближе к себе, тот идет к ней. Теперь, об ориентировке.

 

Сашка нарисовал на снегу примерный ход троп, и где они могут соединяться. Выходило, что через три-четыре километра леса все могут встретиться на бывшей  дороге, которая пойдет направо к ручью, и почти вдоль него по распадку к речке. А оттуда всего три километра вдоль речки обратно в деревню.

 

-          Ну, с Богом! Я пойду левее всех, чтобы если что собрать вас.

 

Они разошлись. Уже через десять минут стало ясно, что лайка предпочла быть недалеко от старого знакомого и крутилась в радиусе двухсот метров, периодически контролируя направление движения напарника. Не прошли они и первую полосу крайних к опушке деревьев, как  в глубине ельника отозвался равномерный лай.

 

Саня напрягся, прислушиваясь. Лай повторился, но спокойно, равномерно без всхлипов и истерик, шел с одного места. Все ясно, белку загнала на дерево и сторожит. Надо идти, а то собаку испортим, перестанет интересоваться. В лесу на длинных лыжах маневрировать стало тяжелей, особенно, когда попадал в полосу подроста. Периодически оступался и, плохо подогнанные ремни лыж, выпускали ногу в снег, а сам, из-за этого, сбивался с дыхания и начинал двигаться неровно. На пути в этой чащобе спугнул рябчика, но было не до него. Даже вскинуть ружье не успел. «Вон там, за кучкой небольших сосенок, наверно на той ели, что впереди метрах в пятидесяти и сидит белка»- подумал про себя. Обошел сосняк и действительно увидел Вьюгу под елкой. Подошел, стал осматривать дерево. Не видно ничего. «Может ушла по соснам?…Нет, Вьюгу не обманешь… надо разглядеть!» Попробовал постучать по дереву. Собака от этого начала входить в раж, а Сашка не разглядел ничего.» Вот для этого нужна рогатка, чтобы обстрелять разные участки дерева. Попробую палки покидать, если доброшу!» После третьего броска трухлявой палкой, наконец, различил легкое движение на одной из веток в кроне. Пригляделся. Вот, похоже, лежит, прижавшись к ветке. Надо что-то делать. Ну, будь, что будет! Прицелился… выстрел… с другой стороны елки засуетилась Вьюга… и вот, она, мотая головой, в зубах тащит белку. Поблагодарил собаку, дал ей подержать добычу в зубах, потом забрал и убрал в рюкзак. «Пошли Вьюга, дальше, ищи…» И незаменимый помощник улетел в указанном направлении.

 

        Через двадцать минут услышал выстрел, где-то справа. Вышел на оставленную тропу. Впереди поляна с брусничником. Сейчас она, конечно, под снегом, но решил, что по краям должны остаться рябчики. Это их участок. Попробовал манком позвать, хотя и понимал, что сейчас не их время. Действительно тишина… Стронулся с места… и сразу в пятнадцати метрах вспорх от взлетевшего рябца… стрельнул.. похоже мимо! Посмотрел вокруг… нет ничего. Пошел в направлении куда улетел… Может здесь.. в сосенках. Подошел ближе.. вспорх, правее… выстрел…опять в молоко. Разозлился на себя …Мазила. Не заметил, куда улетел рябчик. Куда-то в чащобу…Ладно, пойдем дальше. Высокоствольный ельник на протяжении полутора километров ничего не дал. Только перед выходом на дорогу намеченной встречи с приятелями услышал лай  в глубине леса влево от предполагаемого направления движения. Пришлось продираться сквозь кустарники, затем через несколько десятков поваленных стволов, лыжи при этом, пришлось тащить на себе, естественно. Слава Богу, там, откуда идет лай виднеется просвет! Если бы собака нашла здесь кого-то, то ни увидеть, ни стрельнуть не было бы возможности, темнота и густота. Вот и Вьюга! А что с ней твориться… Она надрывается, подбегает к Сашке и вновь к группе елок на небольшой полянке в окружении кустарников. Опять возвращается и опять туда… Показывая всем своим видом «Вот он зверь, вот. Стреляй, не тяни!» Но Сашка, как и в предыдущем случае ничего не видит. Понимает только, что здесь что-то особенное и требует внимания. Обошел всю группу елок, просматривая каждую из них сверху вниз. Потом постучал по всем.… Вьюга сидит под деревом, а иногда кидается на него и скребет лапами кору. Значит, кто-то все-таки есть, но он ничего не видит. Отошел, сел… немного успокоился… стал приглядываться неспеша. Отдохнул, опять пустился в обход… тот же результат. Прошло около полчаса его охранения, но ничего не было заметно в густых кронах. Ходил в ельник, собирал увесистые палки и обкидывал елки, сколько мог.. и вот, наконец…  показалось, что что-то шелохнулось на одной из веток. Не оставалось ничего другого, как проверить выстрелом. Прицелился и выстрелил… с ветки в тот же момент в парении прыгнуло длинное пушистое животное… куница… лайка уже наготове, но зверек проворнее, он ускользает и бегает среди елок и кустов, мелькая между Сашкой и Вьюгой. Выстрелить нет никакой возможности на таком коротке, да и собака вплотную преследует. Нельзя дать уйти к лесу, там не найти совсем!. Вот она мелькнула между кустов… выстрел взрыл землю в нескольких сантиметрах от добычи… перезарядился непослушными руками.. и пытается одновременно следить за тем, где возня… зарядил.. и вот, куница взлетает на небольшое деревце и сейчас перепрыгнет на елку, а там, ищи-свищи… выстрел… толи прыжок, толи падение добычи… но собака уже начеку и в полете подхватывает хищника и завязывается короткая борьба… Вежливо охотник отнимает придушенную куницу… опять дает ее подержать в зубах Вьюге.. она никак не успокоится от охотничьего возбуждения и борьбы… ласкает собаку и вешает куницу на ветку дерева. Надо передохнуть после такого боя! Вьюга укладывается под добычей и солидарна в Сашкином желании. Но хватает этого не надолго, опять встает тянется носом к кунице, лижет ее пытается снять с ветки. Дал ей понюхать, погладил… Охотничья идилия… Добыча — шикарный темнокоричневый кот с оранжевой опушкой на брюхе. Таких красавцев еще не стрелял! Убрал его в рюкзак, сориентировался куда идти и стал выбираться к дороге. Через пятнадцать минут впереди на тропе показался Егор. У него на поясе болтался рябчик. Сашка похвалился своим трофеем, не сдерживая внутреннего ликования. Конечно, это максимум чего можно было ждать и только благодаря лайке! С приподнятым, воодушевленным настроением по запорошенной тропе в обрамлении нависших деревьев пошли навстречу с Андреем. Он где-то впереди в километре. А вот и выстрел! Как раз там, где место нашей встречи. По дороге пересекли дважды заячьи следы, но тропить в таком глухом лесу пустое занятие, а лайки редко ходят по зайцу, тем более с голосом. Так, что бросили следы, пошли дальше. Вот цепочка лисьего хода, похоже, что она прошла сутки или более назад. Дальше появился просвет, вышли к небольшому участку через болотце. В другие времена года в этом месте среди редких сосен на мхе висят красные ягоды клюквы, а в глубине этого бора бывают встречи с глухарями. Прошли болотце, и на краю его заметили колею вспаханного снега. Нет никаких сомнений, здесь дня два назад прошло стадо кабанов. Возможно, где-то внутри болота они есть и сейчас, но ноги с непривычки прилично уже подустали, да и лицензии нет. Так что, немного посмотрев следы, направились дальше к условленному месту встречи. Время уже клониться к сумеркам, день короток, надо успеть выйти из леса к дороге, а то и заночевать может прийтись. Ведь лес ночью, да в зимнем наряде, ой путанный! Через полкилометра увидали Андрюху.

 

-Как дела, служивый! -похихикивали друзья издалека- Где рога и копыта!?

 

-Да вот, в тороках- отшучивался он

 

-          Во что стрелял-то?

 

-          Рябчики. Они здесь везде… Раза четыре встречал.. Мелькнет и нет. Вскинуться не успеваешь.

 

-          Это тебе не на стенде, Андрюха! Это там ты из двадцати пяти двадцать три бьешь. В лесу покруче будет…

 

-          Это точно… Но я их сделаю…

 

После знакомства с трофеями приятелей Андрей существенно поскучнел. Молодой азарт и желание быть одним из первых, особенно по стрельбе, поскольку был кандидат в мастера на круглом стенде.

 

      Нам еще полтора  километра до дороги, смеркается. И вот по закону подлости в стороне опять загомонила Вьюга.

 

-Давай, Андрей, дуй туда! Да побыстрей! Это белка.. Стукни ее и назад, а мы потихоньку к дороге побредем, и там будем ждать. Если что, стреляй или труби. Мы знак подадим.

 

-Хорошо!

 

И он заскользил, еле сдерживая нетерпение. Тем временем Сашка с Егором потихоньку огибали кусты. Сашка рассказывал о местах, по которым они передвигались, и что бывает здесь в другие времена года.

 

-Между прочим, мы идем сейчас по дороге, которая когда-то была мощеной камнем и за нашей спиной были значительные деревни, а дальше эта дорога переходила в соседний район и соединялась с дорогой на Псков. Здесь были больницы и школы, кузница и магазин, сельсовет. А еще раньше и деревянная церковь. Теперь лес.

 

-Да, это беда многих районов, особенно северных… Хотя, и на востоке и на юге встречал. Самое страшное заключается в том, что происходит это не от нежелания людей жить в этих местах и трудиться на земле, а от глупости и нерадивости чиновников. Но это первоначально. Затем, уже помыкавшись в бесполезности своих трудов подняться, люди опускают руки, пьют, дурят, уезжают в город. А дома уходят в землю, пашни зарастают.

 

-Удручающую картину ты нарисовал! Все это понятно на всех уровнях. Не понятно только одно, почему все всё знают, но продолжают делать. Специально, что ли?

 

-А это Сань, сочетание пофигизма нашего с жадностью.

 

-Это как, не понял!

 

-Как не понять! Все просто… Чиновник будет что-нибудь делать, если ему выгоды нет?

 

-По жизни не видел.

 

-Вот и я говорю. Им же нужно не просто иметь что-то, а иметь с большим наваром. Могут они это получить с нашего крестьянина сейчас? Нет. А с землевладельцев богатых, при выкупе земель, а с подставных лиц, а с заезжих черненьких… Вот они и выбирают, что побыстрей и побольше. А бояться им нечего. Никого еще не посадили за это. Да и по телевизору не осудили. Наоборот все инвестициями с запада накормить обещают. Дождутся, будут локти кусать, вместо хлебушка, да поздно будет!

 

-Егор, не дождутся они, чего ты им пророчишь. Как только капитал собирается, они все отчаливают за пределы, а дети у них давно уж учатся в Лондоне да Париже и возвращаться не собираются.

 

-Ну, вот и договорились! Забудь… живи как есть… Хватит голову туманить и сердце надрывать!… Лучше посмотри, вон уже и дорога. Правда, похоже, не ездили по ней уже с неделю, а то и больше. А Андрюхи и не слышно. Да и Вьюга то ли молчит, то ли далеко отошли мы?

 

-Давай, местечко найдем, посидим.

 

-Вон там, на дереве, с краю.

 

Сидели в раздумье минут двадцать, но никаких признаков жизни из лесу не доносилось. Стемнело. Пришлось вынимать патроны из стволов и трубить. От непривычки Сашка надул себе за ушами болезненные желваки и решил передохнуть. Еще через пятнадцать минут непонятно откуда вывернулась Вьюга и довольная улеглась в ноги. Подождали…Взялся трубить опять и почти одновременно из темноты раздался голос.

 

-Я уж и не надеялся вас отыскать- запыхавшись говорил Андрей.

 

-Наконец-то! Мы уж и примерзать стали, ожидаючи.

 

-Хоть результат-то у тебя есть?

 

-Да, нет… Стоял… стоял, рассматривал елку, так ничего и не увидел. А потом темнеть начало. Я и пошел. По дороге, пока ты не затрубил, так плутанул… что пошел в противоположном направлении.

 

-Трубить надо было в стволы.

 

-Да, я не умею. Завтра будете учить…

 

-Пошли ребята!

 

        По дороге проскочили три километра как на одном духу. Вот только не доходя до деревни с полкилометра, Вьюга затормозила, уставилась в лес, поджала хвост, подняла загривок и зарычала. Сдвинуть ее с места оказалось трудно. Только после того как мы отошли от нее на десять метров, она как бы вошла в себя, бросилась за нами, прижимаясь к ногам.

 

-Волки, пацаны!…

 

-Да ладно, тебе..!

 

-Точно… Здесь в прошлом году дошло до того, что из будки у соседей собаку гады выдернули. Один ошейник остался.

 

-Вот поохотиться на кого! Да не умеем… Здесь сноровка и опыт нужны…

 

-Дед, тот раньше ходил… и один умел… и флажил с местными мужиками.

 

Молча и с некоторым холодком на спине в темноте дошли до дома и сразу растаяли от тепла на диване. Снять валенки не было никаких сил. Возбуждало только одно, на кухне скворчало и пахло. А Андрей, несмотря на усталость, потянулся к рюкзаку и достал оттуда запотевшую «Посольскую».

 

-А!.. Хорошо, что я ее с собой таскал… и охлаждать не придется.

 

По этому поводу все засуетились, достали из сумок провиант. Сашка пошел ободрал белок и накормил ожидавшую в сенях Вьюгу. Когда он вернулся в дом, стол был заставлен явствами деревенской кухни вперемешку с городскими деликатесами.

 

-Оторвемся сейчас! — потирая руки, сказал Егор и потянулся за куском деревенского сала, которое почему-то, особенно остро привлекало взоры приезжих. Дома хоть покупное, хоть самодельное оно лежало без востребования иногда месяцами, а здесь после леса и физической нагрузки казалось верхом совершенства. Ломтик, расположенный на черном ломте хлеба да покрытый сверху горчицей и долькой соленого огурца — это было что-то! Дед озорно поглядывал на приготовления, и казалось, что сразу помолодел лет на двадцать. Андрюха по-деловому сорвал крышку у «Посольской» и заполнял граненые ёмкости. Сашка придвинул к себе банку с домашними рыбными консервами в томате и ковырял столовой ложкой это добро на тарелку. Тетка Тоня вытащила из печки настоявшийся и разопревший чугунок толи каши, толи супа из гороха с копченым салом и стала накладывать в тарелки обильно посыпая белыми сухариками. Все были при деле и, наконец, настала кульминация, когда все встретились глазами, махнули шкаликами навстречу друг другу и, не сговариваясь, подражая известному фильму, провозгласили «Ну, за Россею!»

 

Закусывали активно, набивая рот вкусностями и, кряхтя от удовольствия. Когда был утолен первый голод, виночерпий заполнил посуду и, дерижируя бутербродом, поспешил по-молодому вставить «А давайте, за стариков! Тех, которые все видели… все знают… и душу свою не сорвали. Сумели прожить без соблазна, который у нас сейчас!» Тост был принят единодушно, но старшие приятели удивленно переглянулись, явно не ожидая такого, а дед закачал головой в размышлении, неожиданно для всех широко перекрестился, махнул стопку и застенчиво вытер нежданную слезу. Наступила тишина, тетка как бы в раздумье пошла шевелить кастрюли. Немного помолчав, дед повернулся к Андрею.

 

-Спасибо тебе, Андрюшенька, что стариков уважил. Хорошие слова ты сказал. Мы здесь не привыкли так… Только сказал ты о соблазне, вот… Да, не бывает жизни без него, ни теперь, ни ране, не будет и после. Всем он Господом дается, одним больше, другим меньше. Одни его проходят с честью, а другие с позором. Жалко мне вас нынече. Вам тяжельше, чем нам. Было у нас все, и хорошее, и плохое. Да как-то попроще что ли? Радуете вы меня, старика, когда такие слова говорите. Ведь думается, что теперь и вовсе нет душевной молодежи. Ан есть… Не всех ешо деньги то сожрали! Самое страшное ведь в том, что воспитание детей изменилось. Раньше деткам говорили, что… не деньги красят человека, любой труд почетен, уважайте других. А теперь: ты голуба душа учись лучше, похитрее будь, денег побольше зарабатывай, а то не дай Бог доктором али учителем станешь, а то и крестьянином. Получается, вроде как, позор какой! Учись врать, изворачиваться, льстить начальству — тогда далеко пойдешь. А ведь это и есть главный соблазн — стать большим начальником! Быстро человек перестает правильно себя оценивать, думает раз я таким стал — значит особенный, умный, талантливый. Такому правду уже никто говорить и не будет! Такой слышит только то, что хочет слышать. А ведь любой начальник должен прежде всего о народе думать, о смысле его работы. Вот ведь такой простой вопрос есть»А для чего?» , его и надо задавать себе когда думаешь. А потом подумать, а захотел бы Господь, чтобы ты это делал? И, ежели совесть тебе говорит, что да, то не стесняйся перекрестись и скажи «Господи, благослови на дело такое…!» ОН ведь все видит и всем воздает. А они, все здесь нахапаться стараются, после — хоть потоп. Дураки несмышленные, али бесы прожженные?

 

             Замолчали мужики, репу зачесали… Вот тебе и селянин, вот тебе и старый хрыч! Ему бы детей учить, да в церкви проповеди читать! Андрей не выдержал, влез:

 

-Дед, а церковь-то у вас где есть?

 

-Наказал нас Господь, одну деревянную, что поближе годов десять как алкаши по пьяни спалили, другая каменная, так и вовсе еще перед революцией сама от нас в землю ушла, да в воскресный день, да с людями. Долго ешо люди слышали оттуд  стоны, да подходить боязно было.

 

-          Неужели так боялись, что родных и знакомых не вытащили?!

 

-          Боялись, верили потому как. Понимали, что не так просто ушла она, а люди провинились, и наказанием это стало для всех.

 

-          Ну дед, такого не слыхал никогда!-  сказал Андрей и призадумался.

 

 Посидели, помолчали. Тетка Тоня накрыла к чаю. Поставила плошку с медом в сотах, который нарезанный ломтиками, янтарно просвечивал и растекался. Моченая брусника слегка прислащеная, буквально, таяла во рту, и ягоды лопались, как красная икра. Ребята накинулись на эти деликатесы, в то время как тетка с явным вожделением добыла из кулька привезенных конфет «Каракумину» и откусывала от нее кусочек за кусочком. По всему видно было, что для нее эта диковина куда более редкая.

 

Дед покряхтел, встал и стал разглядывать куницу.

 

-Однако, знатный кот, Саня! Справная собака Вьюга, только вы об этом по деревне не трепитесь. Спросят, говорите: «Так, дурочка.» Не то пропадет…

 

-А что дед бывает у вас такое?

 

-          Не то, что бывает. А как была хорошая собака, так ее и нету. Вроде как волки съели или что другое. Молчать об этом надо. А завтра в лес пойдете, так она вам и еще добудет.

 

-          Что так много куницы?

 

-          Да не куницы много, а собака справная. Вы завтра куда наметили двинуть?

 

-          Хочу вдоль брошенных деревень на Бражино пойти, там и луга, и перелески, да и лес рядом. Может с зайчиком повезет?

 

-          Пойдите! Там и боровую глядишь встренишь.

 

Интересно получалось с дедом, человек окончивший гимназию до семнадцатого года, из аристократической семьи, стал егерем, отшельником, селянином. Вот и речь его перемежалась от великосветской до местнодеревенского сленга. И обороты иногда были столь замысловаты, что не понятно было, ругается он или украшает и дополняет смысловую значимость. Никто и никогда не слышал, чтобы он ругался матом. Но в горячах или для выражения своих переполняющих душу чувств нет-нет, да выскажется: «Ятить твою колено ма…» Что это означало поощрение или осуждение? Об этом не знал никто. Эти выражения были как лаконичными, так и многоярусными, а значение могло иметь любое.

 

        Укладываться ко сну они решили по-простому, на полу, чтобы всем вместе, да и утром не проспишь, сам проснешься. От предложенных перин на кровати с металлическими шарами отказались все. Морфей забрал их одновременно и без сновидений. Действительно, за час до рассвета ребята встали, нагрели кипятку, пожарили картохи с тушенкой и вместе с густым паром вывалили на улицу. Морозец был градусов десять, и окружающие березы казались вологодским кружевом от ажура переплетения белоснежных веток. В этот раз они шли много левее прежнего маршрута. Вьюга ждала на улице и присоединилась к компании сразу. Вначале шли по давно неезженой дороге около двух километров, затем череда окружающего леса немного расступилась и открылось поле около двух километров длиной и километр шириной посредине шла дорога по обеим сторонам поросшая смесью тополей, берез, ольхи и старых яблонь от бывшей деревни. Ровными полосами от дороги отходили три перелеска. Вот отличное место для любой дичи. Как только достигли границ бывшей деревни, начали встречаться следы. Наиболее частыми были лисьи цепочки с покопами под кустами и у куртин с сухой травой. В одном месте вышли на заячий след, пошли по нему и на обрезе одного из перелесков наткнулись на заячью трассу. Она была давно натоптана и превратилась почти в наст, а  местами держала даже человека. Недостатком этого места было то, что из-за обилия следов невозможно было выделить один более свежий, чтобы начать тропить. Оставалось пока рассчитывать на удачу и заняться прочесыванием перелесков. Решили разойтись: Андрей, как младший был отправлен в середину, а Сашка и Егор берегли края острова. Первый перелесок оказался пустым. Тут, вдалеке на опушке охотники заметили на верхушке березы сидящего тетерева. Не ясно было один он или может сторожевой, а под березой в снегу остальная стая. Решили попробовать обойти деревьями с двух сторон. Егор и Андрей пошли, захватывая тетерева в клещи, а Сашка наблюдал всю эту картину со стороны. Когда охотники были на расстоянии двухсот метров от птицы, уже стало ясно, что он их не дождется. Тетерев закрутил головой по сторонам, а затем неожиданно сорвался и полетел в сторону лесного массива. Почти одновременно с этим Сашка услышал резкое хлопанье крыльев за спиной, а когда вскинул ружье к плечу и закрутил головой, то увидел, как прямо над ним в десяти-пятнадцати метрах пролетает косач. В голове пронеслась мысль»Он что, обалдел! Прямо на меня!» От неожиданности поторопился и стрельнул в штык. Мимо… Приложился по уходящему, дал упреждение и добавил… Петух кувырнулся, упал на поле по косой и побежал, топорща крылья и хвост во все стороны. Тут неожиданно для всех из леса выскочила Вьюга, в три прыжка настигла тетерева, бросилась к нему и наложила последнюю печать. Все кинулись смотреть добычу. И было на что! Петух был изрядно красив! На иссиня-черном кафтане ярко выделялись белые перья подхвостья и на крыльях, косицы хвоста лежали классической лирой, а красная махровая бровь выглядела явным макияжем. Казалось кощунством такую красоту вешать на удавку, но всему свое время, пора было двигать дальше, поскольку другим охотникам тоже не терпелось прочистить стволы своих ружей.

 

         Второй перелесок тоже оказался пустым. Оставалось прочесать последний из них. Там-то и нашли свежий след беляка. Егор пошел тропить, а Сашка с Андреем выбрали места на следу на расстоянии ста метров друг от друга на опушке леса. Вьюга носилась по лесу. Тайга стояла строгая и тихая. Шапки снега на еловых ветвях грозили при неаккуратном движении упасть в лицо и за шиворот. Тишину нарушали изредка только пересвисты стаек синиц, которые кочевали по лесу в поисках пищи, да дробная работа дятла в глубине ельника. Прошло уже минут двадцать. Сашка напрягся в пристальном ожидании. Слух, зрение и все внутреннее существо его стало единым нервом, который готов был дать реакцию на любое внешнее проявление. И вот, в глубине черных стволов мелькнуло что-то… через десять метров еще раз.. Это беляк шел, но видно его становилось только на темном фоне, снег сразу же скрывал. Больше зайца видно не было, но, учитывая направление его перемещения, Сашка крикнул Андрею «Береги!» и почти тут же услышал выстрел. Когда он подбежал к приятелю, тот уже держал беляка за задние ноги и упивался своим трофеем. Сашка перехватил инициативу, взял зайца и показал напарнику, как надо отжать его, чтобы мясо не пахло мочой, взрезал ножом отверстие между сухожилиями задних ног, перехватил веревочной петлей передние и задние ноги и водрузил добычу за спину приятеля. В это время из лесу появился Егор и довольный результатом тропления поздравил молодого героя.

 

-Теперь ты с полем. Это твой первый!?

 

-Угу. Надо же, я только подумал, что вам все везет, а я мимо, да мимо. А тут он выходит прямо на меня. Я то сначала подумал, это Вьюга выскочила. А потом в угонку долбанул… Ты посмотри, какой пух у него белый, чистый, мягкий, прямо для девушек пудру на лицо класть.

 

-Беляк… они всегда такие! Что значит непуганые они здесь, никаких петель не закладывал, ни сдвоек, так напрямую по кругу и шел от меня. Надо еще найти.

 

 Пока обсуждали достоинства добычи, где-то далеко в лесу послышался лай Вьюги. Сразу было решено двигаться на ее голос, но каждый своей дорогой. Андрей ломанулся напрямик, Егор и Сашка сначала обошли один из языков леса по периметру, а затем на расстоянии двухсот метров вошли в лес по удобным для них лазам. Пролезать было не здорово! Бурелом, выворотни, еловый подрост чередовались с густым ольшанником. Когда Сашка стал подходить к голосу, то понял, что он звучит не на одном месте, а перемещается. Впереди начали появляться просветы, что означало выход на поле или поляну. На опушке сориентировался и понял, что все происходит в трехста метрах через поле, на полосе ольшанника пересекающей это поле. Уже издалека увидел перебегающую собаку и скачущего зверя на стволах деревьев. Куница, а это была она, придвигалась к переходу лесополосы в основной лес с большими елями. Оставалось буквально несколько метров, и она уйдет по кронам из видимости. Расстояние до нее около сорока метров. Остановился, задержал дыхание, вложился и в момент прыжка к елям нажал на гашетку… Было ощущение, что куница не долетела до ветки и как бы сожалея мягко приземлилась в рыхлый снег, где ее уже ожидала Вьюга. Восторг собаки!… восторг охотника! Ничего не соображающая голова. Одна рука на голове собаки, другая держит куницу и выражение лица говорящее «Неужели это все мне!» Через десять минут подошел Андрей, еще через пять Егор. Оба они только кивали головами, слов на выражение восхищения не хватало. Этот второй кот был много темнее первого, а подпушка на животе была почти палево-белая.

 

-Вот, что значит хорошая лайка!-сказал Сашка- Нам может показаться, что и зверя в лесу нет, следов-то мы так и не видели ни разу, а лайка знает свое дело, походит, походит, и вот тебе «гав, гав».

 

-Мечта, а не собака! Только в городе ей делать нечего. Потому она такая и есть, что остыть не успевает, все время на природе, на охоте. Со всеми же ходит кто с ружьем в лес.

 

Незаметно, в бегах и переходах, в передышках и восхищениях окружающим пролетело больше полдня. Мужики забрели километров за пять от дома, и надо уже было искать путь обратно. Конечно же, не хотелось идти в пяту, поэтому, посоветовавшись, решили пересечь участок леса и выйти на одну из бывших дорог, которая должна была быть там по ориентировке. Учитывая, что силы были не те, что в начале охоты, через бурелом и подрост продирались без восторга, а скорее уже на автопилоте. Но за массивом леса, оказался еще массив. Компас показывал настойчиво прямо, а все ориентиры говорили, что надо идти вправо.

 

-Скоро начнет смеркаться, а темнота сейчас бывает через двадцать минут после этого. Решаем куда!?- сказал Сашка

 

-Ну, если уж тебе не ясно куда. Мы то, что можем сказать! Ты вроде местный-подхватил Андрей, сокрушенно вздыхая.

 

А Егор добавил — Давай как хотели вправо, только не резко, а где-то посредине между компасом. В этой ситуации мы все равно должны рано или поздно пересечь ту дорогу. Главное, ее узнать, когда доберемся, чтобы мимо не промахнуть. Ведь ты говоришь, что там уже много лет неезжено.

 

-Да, там и летом иногда не очень-то определишь. Раньше еще скотину хоть летом гоняли, она не давала сильно кустам и подросту подняться. Так теперь и скотины не стало, уже почитай три года. Но все равно, наверное, ты прав.

 

              Пошли без ясного азимута по разработанному направлению, не отходя друг от друга больше пятидесяти метров. Лес все никак не кончался. Перед Сашкой дважды перепорхнули рябцы, но он уже мысленно был занят поисками выхода. Зато Андрюха получил по полной программе. Вспугнутый рябчик налетел на него как на стенде и, естественно, был сразу сбит. Темнело все быстрее и пришлось понервничать. Однако, как часто бывает, на пределе видимости все-таки в одном месте появился более светлый участок, куда ребята и устремились. Это был выход на большую поляну. По логике этих мест, все поляны имели какие-то выходы на тропы или дороги, поэтому решили идти с двух сторон по периметру до встречи с возможным выходом, Андрей с Егором левой стороной, Сашка справа. Через минут пятнадцать свистом ребята известили, что что-то найдено. Все собрались вместе на прогале, выходящем с поляны. Посовещались, и Сашка сказал, что вроде бы похоже на одно место, где он был много лет назад и предположил, что до дома уже недалеко, всего километра три, просто зимой все не так, как обычно. Но идти легче не стало, дорога была заброшенная с большими рытвинами от тракторов, все это занесено снегом, да и деревьев нападало поперек много. Шли молча, каждый думал о своем, да и сил было не так, как утром, еле ноги переставляли. Поэтому, когда подошли к выходу из леса и с горки увидели вдалеке огоньки деревни, настроение сразу поднялось и шаг перешел с ленивозатянутого на размашистосолдатский. Захотелось даже и песню запеть да так, по-армейски…

 

-          Где пропадали!? Я вас уж и заждался. Да и банька выстывает- на пороге встретил дед.

 

-          Да мы уж и не знали дома ли ночевать? Умахались! — одновременно отвечали Егор и Сашка.

 

-          Хоть с толком, али как?

 

-          Да есть, кое-что! — не без гордости загомонили все разом.

 

А Андрей достал зайца и рябчика и восторженно демонстрировал свои трофеи.

 

-Вот, посмотрите Иван Николаевич, заяц! Какой чистенький, белый, любо-дорого посмотреть! Я смотрю, а он катит на меня, а я и растерялся… А потом стрельнул…

 

-Знатный трофей, Андрюша! Молодец! Видишь и ты с полем. А теперь мужики все в баню! Потом языками чесать, да вспоминать…

 

       Еле скинули свои одежды и налегке, в рубашках и трениках побежали в баньку, которая стояла на ручье в пятидесяти метрах от дома. Что особенно отличало эту баню — это была настоящая, черная баня. Таких нынче не встертишь. Да какая! Вроде внешне ничего особенного, но внутри… Какой дух!.. даже в не топленной. Много есть бань по-черному, но у деда в саже не перепачкаешься, деревянный дымоход, камни специально подобраны, а уж какой ритуал протопки, так это отдельная песня…

 

Парились сначала тихо — усталость отходила. Но после второго захода, когда потянуло охладиться, вышли все на улицу, и давай в снегу валяться, как дети с криками и толканиями. А когда стопы подмерзать начали, опять в парилку залетели, по полкам расселись как воробьи. И только тогда поняли, что усталость как рукой сняло.  Не понятно от усталости или от хорошего пропарения, но ноги по выходу из бани были не свои, как ватные, но легкие. Казалось, толкнешься посильней и от земли поднимешься и, не чуя тела заскользишь над землей. Вошли в дом, все покидали и к чайнику. А дед его брусничным листом заварил. И давай отдуваться взахлеб. Только после кружки этого элексира и вспомнили, что не ели. А тут и скатерть самобранка заработала, ужин поспел. Чудеса, да и только!

 

              За едой барствовали, ели не торопясь, с удовольствием растягивая минуты, проводимые в этом обществе и избе. Было в этом что-то такое родное, из детства, а больше даже из воспоминаний дедов, из старых книг, а может из того, что зовется родовой памятью — наш уклад, устроенный тысячелетиями. Ведь те, кто его не понимает, лишен главного — своих корней! А дерево без корней, человек ли  без корней — все не надежно и шатко, а значит не надолго и разрушительно. Вот от этого люди и становятся жесткосердными, примитивными, жадными. Они забыли про то, кем были их предки, сколько они вынесли, чего добились. Они не знают, что им завещали предки, а от того легко срываются с веками насиженных мест и едут за «длинным рублем» в город, за границу, совершают неблаговидные деяния, поскольку «наплевать, мне с ними не детей крестить»- можно обманывать, поскольку не увидят и не узнают — можно убивать и воровать. Простой вопрос как-то задал дед Сашке:»Ты друг любезный скажи, как зовут твоего папу? — «Михаил Иванович!»- «А теперь скажи, как звали твоего деда?» — » Иван Тимофеевич!»-недоуменно отвечал Сашка- «А как папу твоего деда звали?»-продолжал дед. Сашка зачесал в затылке и только хлопал ртом «Тимофей….Тимофей… не знаю?»- «Вот видишь, и так у многих! А ведь, чтобы помощь тебе от твоих предков была, помнить их надо, а не ногами попирать! Нас учили до десятого колена обязательно помнить, а дальше как сумеешь.» Долго после этого разговора Сашка в себя прийти не мог все ходил, обдумывал, да вспомнить пытался. Нет, не вспомнил!

 

         Утором за полчаса до рассвета был собран совет охотников. Главным на повестке дня было выбрать направление и задачи охоты. Андрей тянул повторить вчерашний маршрут, но по мнению старших это было не логично. Егор с Саней полагали, что можно выбрать новое направление, где еще не ходили, но для того чтобы эту версию отработать надо было около трех километров идти без охоты, поскольку прежде надо было пересечь центральную базу колхоза, и только после этого можно было подойти к местам откуда начинаются охотугодья или вторым вариантом было также зайти по дороге около трех километров без охоты в том направлении, где охотились в первый день и потом заглубляться в лес. Дед тем временем молча полез в свой заветный сундук, извлек из него железную банку и пару палок с намотанными на них лесками. Прошел к столу и, также ничего не говоря, начал вытряхивать из коробки какие-то черные железки, разбирать их и складывать в отдельные кучки. Мужиков эта картина сначала не занимала, а потом их спор потихоньку начал затихать, интерес к происходящему стал все больше переключаться к действиям деда. И, наконец, упорное молчание самого опытного, восторжествовало,

 

все взоры были обращены к нему, а вопрос прозвучал из уст самого молодого:» Иван Николоаевич, вы чего это, на рыбалку собрались?!»

 

-Да надо бы сходить?… Только «Буран» мой не на ходу давно, а своими двоими мне, пожалуй, и не добраться…

 

         Начало было интригующим, и все напряглись, ожидая продолжения мысли. Но дед, как партизан под пытками, молчал, только выбирал какие-то железки, да привязывал к лескам. Тогда вступил Сашка: « Кто-нибудь на озеро едет? -

 

-          Нет, я туда давно не ездок. Так, думаю, а вдруг кто захочет щучкой побаловаться!

 

Морозы, вроде, не плохие были, стало быть, и лед встал…

 

-Так  речка-то льдом не взялась!..

 

-Где не взялась, а где мостиков и понастелила.. Сейчас самое время, пока никто не добрался до Крутящего сбегать.

 

-А я там сроду не был. Дороги туда и не знаю.. Знаю, что вверх по течению, да далековато.

 

-Вот и сходите, а по дороге глядишь чего еще и подстрелите…

 

-А это мысль! Только как найти Крутящий?

 

-У деревни перейдете на тот берег речки, пройдете по дороге два хутора, спуститесь к речке и вдоль нее по лесу попетляете. Раньше-то дорогу я прочищал как ходил топориком, теперь не знаю. Пойдете да посмотрите сами, там всего-то по лесу километров пять-шесть, да отселе до леса три. Часа за два добежите… Будет там два плеса среди ольшаника, узкий, а за островком широкий, так щука и там и тут бывает. Иной раз на зубцы штук по тридцать лавливали. Вы ловить будете вот на эти блесны..-

 

 И он выкатил свои сокровища к нам. Это были здоровенные медные самодельные балансиры черного окраса с торчащими во все стороны крючками.

 

-Вот вам еще отцеп, берегите «чертей», их вам четыре штуки даю.. Там коряг, что в лесу.

 

Вопросов было еще множество. Но задавать их больше не стали время работало против нас. Быстро поели, собрались и тронулись в путь.

 

          Первым испытанием стала переправа на другой берег. Мост сгнил и норовил обрушиться в любой момент, особенно под весом крупных мужчин. Поэтому стали искать другие варианты. Рядом с летним переездом на другой берег, на разливе образовался ледовый покров, из-под которого по краям  имелись промоины, что говорило о не очень крепком и толстом льде. Глубина там не большая, но промокнуть в начале экспедиции не хотелось. Однако других вариантов не было. Егор пошел первым. По воде удалось дойти, обламывая краевые тонкие пластины, до более крепкого льда. Он встал и, скользя по поверхности, дошел почти до конца переправы, когда лед подломился, но глубина оказалась смешной, поэтому можно было считать переход удачным. Сашка решил не испытывать судьбу и, используя высокие химзащитные бахилы, просто по мелководью перешел. Андрей тем временем, учитывая свою не очень надежную обувь, карабкался по рухлом мосту со сваи на поперечину и далее, обсыпая труху в воду и, норовя соскользнуть за ней сам. Впрочем вся переправа закончилась успешно. Первые три километра по окраинам хуторов прошли хорошо, благо тропинки все-таки были набиты, все еще живущими стариками. Но когда стали спускаться к речке на входе в лес, тропа закончилась. Лес действительно, как и ожидал дед забрал дорогу в себя и не хотел отдавать. Поэтому шли практически наитием. Местами условная тропка начинала обозначать себя, то старым квартальным столбиком, то подобием полянки, то выходом к бурно заросшей речке. По пути ребята встретили множество следов: заячьи, хорей, норок, беличьи, но больше всего лисьих. Сразу было видно, что это угодье мало посещаемо охотниками, зато лесные хищники чувствовали себя вольготно. Вот когда настала пора пожалеть, что сегодня Вьюга покинула наших охотников, скорее всего из-за того, что кто-то из местных ее переманил или ушла по своим собачьим делам. Дважды дорогу перепархивали рябчики. Андрей, наловчившись, сбил одного. А Егор и Сашка как-будто сговорились и задались целью шли упрямо вперед, не вскидывая ружей. По пути несколько раз приходилось форсировать частично замерзшие ручьи. В одном из них Сашка провалился почти по пояс, но намочил только один валенок и брючину. Было не очень холодно, всего градусов восемь, поэтому, отжав носки и одевшись путь был продолжен.

 

           Не слишком быстро, но действительно, как и было сказано, часа через два, в зарослях ольхи была найдена брешь, в которой угадывался проход к воде. Поверхность воды была подо льдом на протяжении метров двадцати, дальше она вырывалась на свободу и бурлила в быстринах, оставляя только ледовые кепки на прибрежных кустах. В этих участках кусты и деревья покрывал слой инея, что делало их особенно экзотичными и привлекательными.

 

          Как корифею этих мест Сашке отдали предпочтение в выходе на лед. Он оказался достаточно крепким. А когда бурили первую лунку в предполагаемой суводи в трех метрах от берега, он оказался около десяти сантиметров. Это успокоило и дальше перемещались достаточно спокойно.

 

           При дальнейшем изучении окружающих мест оказалось, что рядом был плес около пятидесяти метров длиной и шириной метров пятнадцать. Но было видно, что глубина здесь была существенно меньше ближнего плеса. Здесь были обнаружены затянувшиеся лунки около пятнадцати штук с равным промежутком между ними, что выдавало постановку жерлиц кем-то из местных жителей.

 

           Разобравшись в обстановке наши любители приключений начали осваивать местную рыбалку. Сашке и Егору как старшим, достались готовые удочки для блеснения, Андрею выделили блесну, моток лески ноль восемь и удочку для мелочи с мормышкой, но насадки, кроме найденной по дороге полыни с репейной молью, не было. Он начал ворча пытаться из этого создать снасть, но по всему была видна его не заинтересованность процессом, то леска не вязалась, то палка под удилище не вырезалась. Когда же наконец процесс создания рыболовной снасти подошел к концу, хозяин решил, что не охотничье это дело возиться с лунками и лесками, взял ружье и отправился в лес, напутствуемый приятелями, не удаляться слишком далеко и в случае необходимости возвращаться по своим же следам, благо снегопада не было.

 

         На протяжении этого времени Сашка на первом, а Егор на втором плесах сделали по три лунки и пытались овладеть новой для них снастью. Собственно говоря, сложности никакой не было, опускай и поддергивай вверх. Однако уже первые попытки показали, что не все так просто. На третьем подергивании Сашка понял, что безнадежно зацепился, пошел к Егору за отцепом. Хорошо, что удалось снять с коряги балансир, но в этот момент прибежал Егор и потребовал отцеп назад, поскольку его снасть также сидела среди топляков. Эти попытки ловли начинали вызывать раздражение и сомнение в правильности найденного места.

 

-Сань, может бросим это дело, да пойдем с Андреем побегаем! — застонал Егор, забирая очередной раз отцеп.

 

-Сейчас, попробую здесь и пойдем.- поддержал Сашка, опуская блесну в лунку, с которой начинал ловлю полчаса назад.

 

       С видом безнадежности, он поднимал и опускал балансир, а Егор безучастно наблюдал за его действиями. Но вот очередной зацеп. Сашка жестом показывает приятелю «Подай мол, отцеп!», но рука, которая держит удочку вдруг резко двинулась в лунку, тем самым согнув хозяина из стоячего положения в позу на колени… Борьба с неведомой силой, благо леска толстая…, но короткая и без катушки со сбросом, как мы все привыкли. Поэтому борьба идет только силового характера кто кого… Недолго… Наконец человек овладевает рыбой и двукилограммовая щука, по инерции проскочившая в лунку, бьется на льду, пытаясь освободиться от балансира…

 

-А я думал здесь одни карандаши!- произносит Егор и как-то шустро удаляется за своим удилищем и начинает интенсивно облавливать свою зону ловли.

 

Сашка, прийдя в себя от напряжения, запихивает опять блесну в воду, в ту же лунку и, переваривая в мозгу еще и еще раз момент борьбы с рыбой, продолжает блеснить.

 

Со стороны Егора доносятся какие-то невразумительные звуки, то ли он зовет, то ли с кем-то разговаривает. Поскольку продолжения звуков не последовало, рыбалка продолжалась. Через минут двадцать Сашкина рука почувствовала опять зацеп у самого дна, но опыт позволил не поверить и продолжать движение кверху. Не очень длительное сопротивление… и еще одна пятнистая «пантера» лесной речки на льду рядом с подругой. Эта поменьше, около килограмма, но руки трясутся не меньше… Появляется ощущение, что под тобой на глубине всего двух метров стоят рядами громадные щуки, которые только ждут, когда у них появиться желание покушать. Неужели в этой речушке «переплюйке», зимой, в одном и том же месте может быть столько крупной рыбы? Решил отдохнуть, присел на поваленное с берега дерево. Но не успел войти в транс, как из-за бугра показался Егор с удрученным лицом, удочкой в руке. Было ощущение, что он идет и говорит сам с собой, рассуждает, отвечает и сомневается.

 

-Что ты там бормочешь!

 

-Сань, я не знаю кто это был… Кто-то громадный схватил меня и мотал под водой, там очень мелко и я не смог удержать… леску  у меня размотало без моего желания на это, удочка так крутилась в руках, что я думал и она улетит с концами… Этот крокодил затянул за коряги и … я вытянул вот что…

 

     

 В руках болтался обрывок лески с сильно скрученным  концом, что выдавало перенесенную большую нагрузку.

 

-Да, это стоит того, чтобы притащиться за восемь километров по тайге!

 

-Не то слово! Даже если мне нечего не попадется больше, вспоминать буду всю жизнь! Ты посмотри руки трясутся, а ведь я ее упустил уже минут тридцать как… Все в себя не мог прийти.

 

Перевязали запасного «черта», посидели, поохали, съели захваченные бутерброды и разошлись по своим лункам.

 

        Тем временем в лесу трижды гремели выстрелы.

 

Андрей, уйдя от приятелей, направился вдоль речки, искал следы, пытался в них разбираться, но многое было не понятно, не хватало опыта, а учителей соответствующих раньше не было. В одном месте попал на длинную траншею, проезженную в снегу и уходящую в воду. Рядом было множество бобровых погрызов на деревьях. Кто это был бобр или выдра? Разобраться не смог. Дальше, около мелководья с перекатом заметил мелкие следки, нахоженные по снегу, а местами отпечатанные и на иле. Вероятно, это была норка, она здесь охотилась на мелкую рыбешку или подбирала моллюсков. Когда безуспешное хождение по берегу надоело, Андрей перебрался в лес. Он уже обратил внимание, что наиболее доступной дичью для него является рябчик, а встречается он чаще на границе ельника и ольшаника, лучше с полянами или просеками. В поисках таких мест он брел по высокоствольному лесу, а в голове у него развивались фантазии на тему возвращения домой. Как он удивит родителей своими трофеями, как он сможет по-взрослому, с ощущением своей причастности к мужскому серьезному делу, рассказывать Ленке, своей обожаемой девушке о приключениях в тайге, где он мог замерзнуть, провалиться под лед, заблудиться, но он настоящий мужик и умеет выживать в суровых условиях, поэтому она должна держаться его, он надежный, не какой-нибудь фраер с дискотеки.

 

Замечтался… а вот и он… вспорх…внутренний испуг, еще не привыкшего к таким звукам сердца. Проследил глазами направление полета и увидел как рябчик сел на наклоненное деревце, а другое дерево как бы прикрыло его от прямого видения. Не упуская из вида этого места, начал скрадывать, обходя запорошенные елки и стараясь в этих дебрях не коснуться тонких березок и ольшин. В голове одно «Как подойти не спугнув?». Вот уже дистанция возможного выстрела. Поднял ружье, снял с предохранителя, целится в то место где должен быть… смещается в сторону… нет… нет… В последний момент замечает прижавшегося к стволу рябчика, тот вспархивает… но выстрел… осыпается снег с потревоженных елок, а сердце говорит, что есть… попал… иди ищи! На месте выстрела нет. Прошел дальше… нет. Стал ходить вокруг, рассматривая все, что имеет более темный цвет, чем снег. Подошел к согнутому снегом кусту, здесь целый ворох веток и лесного хлама, а в глубине уже без признаков жизни трофей. На сердце отлегло, нашел подранка, не пропадет зря…

 

Ходил, бродил, петлял. Помнил как плутанул в первый день, потому далеко не забивался, периодически возвращаясь до знакомого участка или как к ориентиру к речке, и опять уходил в радиальные рэйды. Еще дважды видел рябчиков, вспугивал соек, по заячьим следам в одиночку тропить не решился, а в одном месте вышел на след, который вызвал холодок в спине, это были крупные следы собаки, ктороая прошла совсем недавно. Логично получалось наличие только волка — жилье далеко, выстрелов охотников и лая собак с утра не слышал. Немного прошел по следу, но, не имея ни навыков охоты, ни опыта встречи с этим зверем, подумал и прекратил преследование. Когда возвращался к месту встречи, постоянно оставалось ощущение, что он не один, и кто-то постоянно следит за каждым шагом, от этого хотелось как можно скорее прийти к друзьям, которые куда опытнее. Да, на миру и смерть красна! Стыдясь своих собственных мыслей и, отгоняя их, завидел берег и место, где оставил приятелей. Полегчало… И выходя к ним, уже бодро приветствовал :»Ну, как у вас!

 

-Есть, кое-что… А у тебя?

 

-Так, одного шлепнул.. — как бы без восторга сказал Андрей, сам в глубине ликуя, перед старшими охотниками.- А у вас смотрю кое-что это щуки….!

 

-Да, вот балуемся! — в тон ему ответил Саня, демонстрируя уже четырех красавец на льду.

 

-А у Егора как?

 

-Был сход большой, а больше не подходил. Не знаю.

 

-Пойду к нему, посмотрю. — как бы извиняясь и, не расставаясь с добычей, сказал Андрей, и отправился на большой плес.

 

Там на десятке лунок суетился Егор, между ними лежала щучка грамм на семьсот.

 

-Ловить будешь?- опережая, подошедшего приятеля сказал он.

 

-Чуть позже! Отдохну… Саня сказал, что ты крокодила  мучил?

 

-Не знаю кто кого? Скорее он меня… Главное ты не представляешь, что это было….!

 

А, да ладно!

 

      Ловили еще около часу, а в три начали собираться, чтобы опять не проплутать. Тем более, что в этом направлении ни деревень, ни дорог не было. За это время ни Егор, ни Сашка больше ничего не поймали, но оставили в корягах всех дедовых «чертей». Андрей успел рядом с берегом половить на репейную моль на мормышку, поймал окунька и вполне приличную плотвицу. Назад шли с яркими впечатлениями и существенным грузом… Было чем похвалиться и перед дедом, и тем более перед домашними, встречу с которыми все предвкушали по-своему. Ведь завтра дорога домой!

 

                          4. Глухозимье.

 

 

               Метели и дела держали дома целых две недели. Сугробы набрались так, что «ммм… Вам по пояс будет…» Мороз тоже решил напомнить, что сейчас все-таки зима и надул до двадцати пяти. И это все после того, как половину января погода стояла мартовская и лед на водохранилище грозил исчезнуть вовсе. Заскучав по воздуху и чистоте, не выдержал и отправился в деревню. Не смогу ловить рыбу, так хоть печку потоплю, да в бане погреюсь.

 

       Утром открыл дверь и виски сразу сдавило морозцем. Воздух стоял недвижим. Под ногами громко хрустел свежий снег, а любой звук разносился далеко за пределы нормального его восприятия. Прогулку в два-три километра по колено в снегу можно было считать хорошей утренней разминкой вместо гимнастики. Коловорот при этом выполнял роль баланса, опоры и гантель. При подходе к водохранилищу уже стало понятно об излишестве тулупа и меховой шапки, которые вначале очень даже выручали. Так, что теперь пришлось остановиться расстегнуться, постоять и остыть. Первую пробу наметил на окуня на небольшой глубине до двух-трех метров, поскольку предположил, что вся бель сейчас с больной головой. Давление превышало все возможные пределы, а солнце грозящее вот-вот выглянуть, не оставляло сомнений в повышении мороза. Просверленная почти метровой толщины лунка начинала схватываться почти сразу, поэтому пришлось выбрать тяжелую блесну. Но и это не явилось спасением. Пальцы рук и ног довольно быстро начинало ломить от холода. Приходилось согреваться бурением очередных лунок.

 

          К одиннадцати часам основные «уловистые» места были прочесаны и за все это время не было ни одной поклевки. Решил поменять тактику и перейти на глубину. Там при разведке было обнаружено, что кто-то из лещатников, все-таки, на неделе пробовал ловить и устанавливал палатку с обогревом. Сказано-сделано, сверлюсь на старой лунке, глубина одиннадцать метров — с блесной делать нечего. Несмотря на сильный мороз, достаю динамическую снасть — тандем вольфрамовых «чертиков» для бели, подсаживаю мотыля на все крючки и опускаю. Поверхность лунки затягивается каждые три-четыре секунды, поэтому черпак работает постоянно. Одновременно продолжаю делать медленные плавные подъемы от дна. Вот! Что-то слегка тронуло кивок, а может это ледовое сало тормозит? На всякий случай очищаю лунку и еще раз пробую… опять легкое притормаживание… подсечка… что-то болтается. Вытаскиваю крошечную «лаврушку». Сижу еще минут десять, с трудом продолжаю играть и очищать лунку одновременно. И именно тогда, когда собрался вытащить и смотать удочку,  на подъеме кверху кивок резко сгибается, ощущается тяжесть, которая вначале по инерции подсечки двинулась, но тут же плавно повела в своем направлении. Судя по сопротивлению, это был лещ, и вначале казалось, что достаточно обычный, может грамм на пятьсот-семьсот. Он тупо болтал вправо-влево на небольшие расстояния, иногда немного приходилось стравливать ноль четырнадцать, чтобы не оборвать рывками. Когда же до лунки оставалось метра два, сопротивление начало нарастать и ощущение существенной тяжести дало понять, что на леске зависло что-то особенное, чего ранее не ловилось здесь никогда. Когда осталось около метра, рыба собралась с силами и пошла в сторону подо льдом, стравливая леску метра на три. И опять постепенное, медленное ведение к лунке. Наконец под толщей льда прошла махина длиной около шестидесяти сантиметров, да и в ширину, пожалуй, не меньше. Размеры поразили и напугали, так как отверстие, к которому вел, в диаметре не превышало двенадцати сантиметров. Раза три этот «мамонт» проезжал по внутренней поверхности лунки, демонстрируя свою платиновую окраску и громадную чешую, напоминающую не мелкого карпа. Изловчившись, удалось его затормозить так, что голова оказалась на входе. Багорика, как всегда бывает в таких случаях, рядом не оказалось, черпак выполнял роль переведения леща в вертикальное положение, чтобы голова просунулась в отверстие. Оказалось, что проходит он только до уровня глаз, а открытый рот перекрывал половину диаметра лунки. Варежка, несмотря на мороз, давно валялась где-то, тулуп сдвигаться с руки не хотел. Пришлось, забыв обо всем, проталкивать руку вглубь почти метрового льда и там нащупывать голову этого исполина. Вот его пасть… вот глаза… дальше никак… до жабер не достаю, да и глаза то трогаю двумя пальцами в натяг. Ждать помощи было неоткуда. В этот день на горизонте не просматривалось ни одного человека. Решение созрело окончательно: беру за глаза, как только смогу, а другой рукой подтягиваю и страхую за леску. Около двух сантиметров удалось сдвинуть и голова начала проходить… но в этот момент исполину надело терпеть измывательства и он мощно ударил хвостом по льду. Возможности удержать не было никакой! Снасть лопнула… Молчаливый вопль убитого охотника, желание разорвать руками метровую толщу льда, взгляд в черную бездну завершали столь необычную борьбу. Руки тряслись, а все что хотелось высказать, не укладывалось ни в какие прилагательные.

 

          Лещей ловить приходилось много. Ловились и на килограмм и на два. Это были хорошие, красивые, желтые, жирные лещи, вытаскивать их было не просто, часто именно двухкилограммовые срывались, особенно при ловле на «чертика», но то, что сегодня удалось подвести к лунке было впервые. Вероятно, в нем было около четырех килограмм. Даже когда видел вытаскиваемые рыбаками громадные сети больше двукилограммовых видеть в этом водоеме не приходилось.

 

            Но сетуй, не сетуй ничего не изменишь. Немного успокоившись, попробовал ловить еще… больше поклевок не было. Да и погода делала свое дело. Несмотря на солнце и отсутствие ветра, рука моя в промокшем тулупе покрылась льдом и начинала замерзать. Пришлось собраться и отправиться восвояси, представляя, как буду рассказывать знакомым об этом чуде.

 

Эпилог

                            Прошел год жизни. Сашка шагал по русской земле, в такой же, как и год назад дождь к «деду» в деревню. Как и год назад в голове неотступно крутились мысли о жизни, России, охоте, человеческих взаимотношениях, работе. Долгая дорога лучше всего перемалывает эти мысли, превращая из эмоциональных выплесков в устоявшиеся взгляды. Наступили времена, когда необходимо для себя решить, куда идти дальше, что делать, на что или кого опереться в жизни. За этот год Сашка, будучи неплохим инженером, потерял работу, хотя котировался, как лучший специалист конструктор, имел массу изобретений и авторских свидетельств, по характеру был миролюбив, ладил с начальством, досконально исполнял все намеченные планы. И вот, несмотря на старания, он на улице. Дома тоже было не все ладно, болела Анюта, его двеннадцатилетняя дочка, которой надо было делать операцию после неудачно сросшегося перелома бедра, но папа не заработал на это. Жена пилила за неумение устраиваться в жизни «Вон, некоторые коттеджи строят, на «Лексусах» катаются, из заграниц не вылазят!» А у него к сорока годам деревенский домик да «Нива», да башка, забитая идеями и охотой с рыбалкой. Неужели он не хочет помочь своей семье? Да конечно хочет, и сердце болит за всех, а больше всего за кого… за дочь… за сына… за речку… за деревню… за птиц и зверей… за людей наших добрых, талантливых и непрактичных… за воду грязную и землю неухоженную и много, много другого… Он хорошо понимал, что не он первый задумался над этим. Во все времена люди были чем-то недовольны, бунтовали, восставали. Что это человеческие взаимоотношения, закон развития, божье наказание? Почему люди сами не хотят увидеть и понять естество, остановиться в своей гонке за приобретательством и обжирательством. Неужели это не очевидно скучно, пошло и бесперспективно в силу самоуничтожения себя и окружающей жизни! Наверно у людей надо отнять энергоносители. Тогда они не будут бесконечно перемещаться, а стало быть, займутся оседлой работой на земле, перестанут загрязнять воду, землю и воздух, а значит травить себя и детей, не будет сверхзадачи у алчных в захвате зон влияния. Наверно, надо подумать о вечном и поверить в него, чтобы перестать торопиться все съесть и все подчинить за смешное по годам время, отведенное нам для понимания этого существования, а не соревнований в количестве пустого…

Оглянитесь вокруг — думал Сашка — ведь поле, лес, река и звери с птицами не такие!

Как все красиво и гармонично было бы без людей! Но не живет полноценно земля без них, тоже скудеет. Значит, во всех бедах виноваты только люди, желающие больше, чем необходимо. Значит надо избавиться от таких людей. А как? Убить? Не возможно. Объяснить? Тоже поздно. Учить? Да, конечно, но как это сделать для всех. Ведь не все одинаково созрели даже для того, чтобы захотеть этого для своих детей. Через веру? Да, но не все верят. А те, кто верят, многие верят по-разному и в разное. От того и становиться все более подлых и лживых, что они получают неправильное образование. А какое сейчас образование? Телевизор, дом и школа. Про телевизор и говорить нельзя, все от лукавого, поскольку от целей зависит. Школа постоянными реформациями дошла до необходимо дебильного минимума. Дом — у всех разный. Тупик!

Дед встретил как всегда радостно, но, рассказывая деревенские новости, поведал, что его, Сашкины, одногодки Мишка и Олег за этот год прибрались, так что теперь охотиться и не с кем. Пацаны Верки Блохиной, приехавшие из города, после учебы в колледжах, пили да наркотиками баловались. А в один из дней прошлого месяца на спор в застолье все разом перестреляли друг друга, так что хоронили всех троих в закрытых гробах. Зато пенсию в энтом месяце прибавили аж на тридцать рублей, это при стоимости хлеба десятка за буханку.

«Да ты не боись, Саня, в войну хужей было! Правда мы больше о победе думали!»

Взял Сашка картуз и телогрейку, ружье оставил в сенях на гвозде, да и вышел как есть в лес. Дождь закончился, от земли поднимался туман, вдали по-весеннему бормотнул тетерев, а над избой низко потянули шесть журавлей, вытянув свои голенастые ноги и по-своему мирно и даже нежно переговариваясь. «Вот бы с вами!«-подумал Сашка.